Пучай-река да Калинов мост. Главы 8—10

друг на друга, вдруг захохотали и, зажимая рты руками, повалились. Рот растянулся в улыбку, а потом и я, зажимая рот, стал давиться смехом.

Миранда не обратилась, и её тайна так и осталась неразгаданной. Мелькала у меня мыслишка трахнуть её с травкой, но я отбросил её: ладно, если снова станет кобылкой, а если в чуду-юду обратится (?), нет уж, пусть останется девушкой.

Уже смеркалось и никуда идти не хотелось.

— Наташ, может здесь и будем спать?

Наташка сладко потянулась — А что, здесь и будем. Ложись Миранда.

Глава девятая. Филин

В шалаше Филина, на опушке дремучего леса, сидела пьяная компания из трёх дружков: сам Филин, Водяной и Иванушка, братец Алёнушки. Мёд Филину, из царских погребов, привозили дозорные. Они же привозили и провиант. Ягоды, грибы и коренья целебных трав Филин собирал сам. Воблу приносил Водяной.

На кореньях и настаивал мёдФилин. И настойки его пользовались большим спросом и в Тридевятом, и в Тридесятом.

Филин-волхв, в миру Филимон, а при крещении Филарет, был когда-то диаконом. Службу свою нёс исправно, пел на клиросе баритоном. Но, была у него слабость: водочку любил!

И, как-то, перед Пасхальным служением, перебрав лишку, затянул вместо «Отче наш» — «Боже царя храни», развеселив порядком прихожан. И всё бы ничего, и сошло бы, как и прежде бывало, но затесался среди прихожан религиозный фанатик и настрочил донос архимандриту.

На Филарета наложили епитимью и, временно, отстранили от службы.

Филарет держался сколько мог, а потом запил.

Жилья своего у него не было, жил при церквушке, в келье. Сердобольные прихожане молчаливо жалели его, но фанат от веры опять накатал донос.

Приехал архимандрит, на джипе с телохранителем, зашёл в келью и стал увещевать Филарета, пьяного в клирос!

Филарет, понурив голову, слушал, но когда архимандрит стал давить на совесть и заговорил о семи смертных грехах, не выдержал и послал ко всем чертям этого старого педофила, вместе с господом богом и пресвятой богородицей!

Филарета лишили сана и отлучили от церкви.

Так он оказался на улице и стал бомжевать.

И однажды, переходя перекрёсток на красный свет, услышал жуткий визг тормозов, но не успел даже оглянуться: перед ним возник экран в его рост. Периферийным зрением заметил автомобиль, словно застывший на месте и... всё исчезло!

Филимона подобрали дозорные, объезжавшие рубежи.

Васса, помыкавшись с ним и, так и не найдя подходящей сказки, назначила волхвом и дала имя Филин.

— Слушай, Водяник, ну познакомь меня с той белобрысой. Ну что, убудет у тебя что ли? — пьяный Иванушка, в который уж раз просил Водяного свести его с приглянувшейся русалкой.

— У тебя ж их целый косяк, друг! Ну, уступи одну, не жопься!

Не надо думать, что просьба Иванушки была такой уж непотребной. Судите сами: сказка как кончается? Алёнушку взял в жёны купец и стали они жить-поживать. Ага! А про Иванушку то ни слова! Так и мается бедолага холостяком! Который уж век?

— Друг ты мой Иванушка — отвечал Водяной, хлебая настоечку и поглаживая булькающий живот — ну, как же ты не понимаешь,