Тридесятое Государство. Главы 4—5

похоть, и я снова оседлал её сзади, и показалась мне она холодной, но одержимый страстью и похотью, я изнасиловал её в жопу также грубо и жестоко, и опять душил, но она не издала ни стона, ни всхлипа и, отвалившись от неё, я заснул и проспал до утра.

Она лежала всё в той же позе, и я тронул ягодицы, и отдёрнул руку — кожа была холодная, восковая.

Я перевернул её на спину — девушка была мертва.

Она была мертва уже ночью!

И я взъярился на неё за это и, потеряв самообладание, стал насиловать мёртвое тело: засовывал во влагалище — холодное и скользкое, запихивал в рот и проталкивал в горло вместе с её языком и, вытащив член изо рта, бил им по лицу, по губам, пока не лопнула кожа и потекла сукровица и, перевернув на живот, продолжил неистовствовать, насилуя в жопу, и не получил наслаждения!

Расслабленный, мёртвый сфинктер не оказывал сопротивления моему члену, и я проваливался в зияющую дыру ануса. Я захохотал от бессилия и, перевернув — опять на спину, дрочил над нею, пока не излилась сперма на её мёртвые, посиневшие и разбитые губы, на её мёртвые глаза, на бездыханную грудь.

Я встал и, захватив её за ноги, поволок и столкнул в реку. Зашёл сам и толкал тело на глубину, и когда вода дошла до груди, толкнул с силой от себя и вышел на берег.

Некоторое время тело медленно вращалось от толчка, а потом стало погружаться и скрылось под водой.

Глава 5. Догонялки

Припав к холке, она летела ничего не замечая вокруг. Одинокий коршун парил в вышине провожая протяжными криками. Упругие струи воздуха срывали слёзы, закипавшие в уголках глаз, не давая им скатываться по щекам.

Она лгала самой себе, говоря им, что вернётся, и они знали, что это ложь, ибо возврата с другого берега Мары не было. Таков закон Серого Мира.

Она так и не успела сказать ему, что Мара — это граница между мирами: Яви и Нави, и узкая полоска вдоль берегов реки и есть Мир Серый.

Когда стало смеркаться, Васса остановила коня и, спрыгнув, бросила на землю рыжий клубок от Марьи: клубок резво покатился вперёд. Она подвела жеребца к воде, и он напился. Похлопывая его проговорила — Ты уж потерпи до утра, а там и отдохнёшь — и, оседлав, пустила коня галопом. Васса рассчитывала к утру достигнуть того места, где принц переплыл Мару. Догнав и обогнав, катящийся по траве клубок, она ускакала вперёд.

Ещё дважды она останавливалась ночью, давая жеребцу напиться и отдохнуть и оба раза клубок, догнав их, катился дальше. Третью остановку она сделала, когда солнце только-только выглянуло из-за горизонта. Напоив коня, высматривала в траве клубок, но минута проходила за минутой, а клубок не появлялся, и Васса пошла назад, окрикнув коня. Она прошла с полверсты и увидела клубок на берегу у самой воды и, будто почуяв её приближение, клубок скатился в воду и, вращаясь, поплыл к другому берегу.

Васса повернулась