Она

Утро. Холодное внутри и снаружи. На улице, за окном — мелким туманом в воздухе висит дождь. Не столько явление, сколько настроение, отравляющее мысли и проникающее щупальцами скользкого холода в далекие закоулки бессознательного. Эти щупальца вырывают из памяти неприятные и гнетущие воспоминания, наиболее соответствующие погоде и настроению. Но что первично? Бытие, угнетающее сознание? Или же мерзкая погода — лишь плод болезненного восприятия пасмурного дня? Нет разницы. Здесь и сейчас есть только одно настроение и одно движение — безразличные шаги из ниоткуда в никуда.

Алекс медленно вдыхал выпущенный мгновение назад из легких дым от крепко набитой, и недавно раскуренной трубки. Сигареты он не курил уже много лет. Если уж убивать себя, то красиво, со вкусом. Значит трубку. Только трубку. Иногда. Вместо петли.

В эти выходные ушла она. Хотя, ушла она уже давно. Вчера пришло понимание. Сегодня пришла боль. Завтра, если оно наступит, будет облегчение. В отличии от импульсивных детский расставаний, со слезами и соплями, он настолько привык к её уходам, что рассматривал их как иную форму близости — отдаленность. Так проще. Человек продолжал существовать, но отходил на расстояние полной недоступности.

Еще одна затяжка, и крепкий табачный дым скрыл очертания, и без того размытой дождем на оконном стекле, улицы. В комнату постучали. Алекс сконцентрировал внимание на замысловатых метаморфозах выпущенной из легких отравы. Удивительно как один и тот-же дым мог накрывать пеленой туманной завесы и комнату, и сознание. Стук повторился. Мужчина напрягся, стараясь оттянуть неизбежную необходимость подняться с кресла и вернуться в ненавистную реальность. Тот, кто стоял за дверью постучался в третий раз. Уже настойчиво. Тончайшие ниточки чар меланхолии были нещадно разорваны.

— Иду, — он не стал утруждать себя сложным ответом, так как понятия не имел, кто это мог быть. Гостей сегодня Алекс не ждал, но проклятое подсознание никак не могло пройти мимо возможности подсунуть химеру. Ложную надежду, как повод для секундной радости. Эти несколько мгновений, пока тело преодолевало расстояние от кресла у окна, до входной двери, были наполнены надеждой. Каждое долбанное мгновение. Но дверная ручка. Поворот замка. Легкое усилие нажатия и... Подсознание впрыскивает очередную порцию яда: опять решает за нас, заранее посылая уверенность в очевидном: «Это не она». Сказать себе «нет» до того, как услышать отказ, чтобы было легче принять настоящий отказ. Так работал этот защитный механизм израненной психики болезненного ребенка, которым на самом деле и являлся этот, уже тронутый сединой на висках, мужчина.

— Привет.

Алекс взглянул сквозь дверной проем на своего гостя и у него потемнело в глазах. На секунду, как будто легкое искажение зрения, приступ мигрени, или уличный туман, но что-то не позволило ясно разглядеть стоящую на пороге. Он отвернулся и вдохнул. «Голос!», — пронзила его неожиданная мысль, но он тут же отогнал ее прочь, ведь и голос казался чужим, незнакомым. И только бешенный стук сердца, болью отдающий в висках заставили его поднять глаза.

— Ты... Привет...

— Может ты уже обнимешь меня?

Он