Тёмный луч. Часть 8: Гаснущий свет

же ал Берты вынуждены были признать своё поражение — крепость Летняя оказалась вообще не удел. Два десятка служак продолжали скорее по инерции трясти проходящие мимо небольшие караваны, но уже без былого рвения. Ну, провезёт кто-то через ворота крепости запрещённый арбалет или рабыню — в состоянии постоянной анархии и безвластия в Долине Шипов разве это кого-то взволнует? Тем более, что караванщики не забывали благодарить стражников — а это было важно ввиду прекращения снабжения из Хладного утёса. Постепенно гарнизон таял: двое умерли от болезни, один погиб в случайной схватке с отрядом заблудших разбойников. Но, большинство, включая крепостного мага, просто дезертировали. Шестеро оставшихся воинов скорее имитировали службу, чем реально охраняли границы некогда уважаемого феода.

Тем удивительнее было для давно уже не брившегося сержанта появление около восточных ворот каравана под стягом ал Бертов. По оклику часового сержант вышел ко Внутренним воротам (так называли ворота в Долину шипов) и увидел интересную картину.

Запряжённые быками подводы остановились перед крепостью, и с них спрыгнули два десятка бойцов в необычных металлических доспехах и со странным оружием на спине в виде трубок с прикладом и спуском как у арбалета, но без характерных рогов по бокам. Сейчас некоторые из них снимали с подвод какие-то устройства в виде трубы с прикреплёнными спереди распорками — видимо для устойчивого расположения на местности. На нижних концах труб были большие круглые пластины. Другие бойцы снимали с подвод ящики со странными вытянутыми предметами, на одном конце которых были расширения в виде чаши, сужавшиеся потом к концу, а на другом — оперение из металлических крыльев.

С одной из подвод спустили нескольких молодых женщин, с завязанными за спиной руками. Они смотрели исподлобья, практически не говорили. Явно — рабыни. Рабство в явном виде не приветствовалось в Империи, но его окольные виды вроде «отдачи долга» или «абсолютного служения» существовали. Однако, такого рода рабовладельцы старались соблюдать видимость законности. Здесь же был явный криминал — женщины явно содержались в неволе. Сержант нахмурился — ему не хотелось ни драться, ни влезать в совсем уж чернуху, пропуская явных рабовладельцев.

Впрочем, рассмотреть рабынь внимательнее ему это не помешало. Первая из них, подтянутая и крепкая брюнетка, с твёрдой накачанной попой, казалось не унывала даже в своём бедственном положении. Она, хоть и стараясь не привлекать внимания, с любопытством разглядывала крепость, сержанта и часового на стене. Устав, видимо, с дальней дороги, девушка опёрлась о стоявшую рядом телегу, стоя боком к крепости. Её спина слегка прогнулась, и сержант, казалось, спиной чувствовал, как стекают слюни по небритой щеке часового наверху.

Две другие женщины были, как понял сержант, родными. Мать и дочь, скорее всего. Более взрослая — фигуристая женщина с угрюмым взглядом огромных глаз имела такие же огромные груди, верхняя часть которых сейчас была видна любому наблюдателю из-под очень откровенного платья. Дочь же — стройная блондинка, смотрела на всех также исподлобья, но выделялась скорее неприлично короткой юбкой до середины бедра. От взгляда на эту парочку слюни