экзекуции.
Адвокат Маргарита взяла ремень, чтобы быть первой. Подозреваю, они тянули жребий или уговорили её. Встав спиной к стене, покорный слуга необузданных девственниц, предвкушая неземного удовольствия, спустил с себя брюки и приспустил трусы. Мой член горел адским пламенем. Такого стояка у меня не было очень давно. К тому же он удерживал трусы, чтобы они совсем с меня не свалились. Это было плюсом.
Оперевшись о стену руками, немного прогнувшись и чуть отклячив попу, я замер в ожидании. Конечно, я не так это себе представлял, но такое положение дел меня вполне устраивало и возбуждало ничуть не меньше. Рита начала хлестать меня ремнём, подсчитывая каждый удар. Делала она это не больно, а скорее, ласково, будто играла в эротическую игру с расшалившимся любовником. Следующей была Таня. Первый удар был довольно чувствительным, кажется, я даже ойкнул, но последующие не на много сильнее, чем Ритины. Отсчитав свою десятку, она радостно передала ремень Маше. В комнате стоял недюжинный накал сексуальных страстей. Я чувствовал, что девчонкам эта игра, меньше всего похожая на экзекуцию, нравилась, да ещё как!
Они упивались властью над мужчиной и текли, как сучки. Я вскоре убедился в этом, когда опустился на колени перед Ритой и попросил её задрать юбку. Сидевшие рядом с ней и ожидавшие своей очереди, конечно же, увидели её намокшие трусики. Но не подали вида. Ведь у них было тоже самое. Увидев такое, я вновь возбудился. Следует заметить, что я сидел со спущенными штанами, но трусы натянул, застеснявшись взглядов девчонок. Чего было стесняться? Я же стоял перед ними только, что с голой попой. Не раздумывая более, что и как, ухватил за бёдра первую девственницы и утонул лицом в её промежности, пытаясь слизать любовный нектар с её трусиков. Ритулька вскрикнула, как раненая птица, и попыталась соскочить со своего места и бежать без оглядки из этого алькова порока. Она была самой скромной из всех.
— Сиди! — сквозь зубы приказным тоном остановила её Танюша.
Девушка обречённо закрыла лицо обеими руками, будто ей это не нравилось, и она не хочет испытать удовольствия, но сопротивляться обстоятельствам более не в силах. Воспользовавшись моментом, лизетчик попытался стянуть со своей первой жертвы трусики. Ему это удалось! Жертва приподняла свою сладкую попу, позволяя показать всему Миру то, что Миру видеть не полагалось. А там было на что смотреть. О да! Я просто залюбовался венцом творения. Разве что-то ещё может быть прекрасней? Даже цветы в смущении, распускаясь, копировали это творение. Люди иногда называли женскую красоту, находящуюся между ног, цветком. Они не знали истину! Истина была в другом. Это цветы надо было назвать по имени... Но к несчастью имени для любовных откровений не придумали. Или они были похабными, насмешливыми, уничижительными.
Я даже в своих мыслях стеснялся назвать то прекрасное, к чему мне предстояло прикоснуться языком, и покрывать поцелуями её губы. Я просто сделал это. Я начал со всею страстью вылизывать