Болеро

восточными сладостями.

Итак, Равель, танцуем болеро!
Для тех, кто музыку не сменит на перо,
Есть в этом мире праздник изначальный.
Напев волынки скудный и печальный
И эта пляска медленных крестьян...

Какое-то неуловимое и призрачное мелькание в карей бездне напротив, и моя рука единым движением оказывается за поясом шаровар. Все изгибы сопровождают мелодичные тренькания на бёдрах и щиколотках. Наманикюренный перст нащупывает чувствительную кнопку между влажными губками, и сама я начинаю двойное вращение рукой и бёдрами. «Ах, каким сладостным будет поцелуй моего пульсирующего «я» с головкой того коралла, что, казалось бы, рвётся сейчас наружу в бой»!

А танец мой, меж тем, продолжается, переходя от размеренных па к отрывистому импульсивному танго. Широкие бёдра начинают выписывать восьмёрки, вторя колебаниям пчелы, вещающей подругам путь к цветочной поляне с поджидающим их сладостным нектаром. Но у Джейн впереди свой мёд и свой цветок! А потому царапающие движения кончиков пальцев становятся более чёткими.

Медленно, очень медленно, едва-едва, сантиметровыми шажками высвобождаюсь из яркого низа, но не спешу освободиться от сковывающих пут на ногах. Наконец-таки переступаю через соскользнувшую на пол одежду. На лодыжках всё ещё остаются брякающие бубенцы. Чуть слышное позвякивание на ногах, бёдрах и шее. На мне лишь топ, оканчивающийся прямо под грудью и капельки сока на указательном пальце. Неторопливым движением поворачиваюсь к тебе спиной. К ущелью меж моих ягодиц спускается ещё один колокольчик, который подвешен к поясу с угольно-чёрным амулетом. Широко расставив в стороны ноги, всё ещё приплясывая импровизированной ламбадой, присаживаюсь плавно и осторожно на корточки, и одновременно с этим ввожу в себя пару пальчиков. Оттопырив слегка корму и сладко постанывая, проникну в самую глубь. Затем резко встану, зажав собственную руку ногами. Ракушка захлопнется, но не движения в ней!

Чтобы видеть твою реакцию, чувственно повернусь лицом. С хитрым прищуром погружу пальчик с остреньким ноготком в пещерку ротика и начну страстно посасывать самый кончик. Втягивая в себя и поочерёдно лакомясь своим возбуждением, буду покусывать и полизывать в воображении твой жезл, ведя размашистыми мазками влажного языка от основания к самому навершию.

Одно мгновение, и руки проскальзывают под топик. Ткань задирается чуть ли не до самого подбородка, выставляя напоказ твоему похотливому взору оба полушария. Перекатывая пальцами набрякшие в возбуждении соски, стану игриво мять грудь всей ладошкой. Мурлыча и урча, царапающим кожу росчерком макну пальцы в расщелину. Большим и указательным нежно возьму средоточие наслаждения и ласково начну его поддразнивать, упиваясь видом разливающегося сладострастия на твоём лице. Заведясь от шума твоего судорожного дыхания, сожму пальцы чуть сильнее. Всё тело охватит всполох чувственного экстаза. Воздух сотрясёт крик блаженства.

Танцуй, Равель, свой исполинский танец,
Танцуй, Равель! Не унывай, испанец!
Вращай, История, литые жернова,
Будь мельничихой в грозный час прибоя!
О, болеро, священный танец боя!
Спасибо тебе, любимый!