Моя госпожа. Часть 2: Прикроватный столик

и достигая пяток. Тело сотряслось, как от удара электротоком. Домина погладила пальцами его член ещё и ещё раз. Она взяла в руку его мошонку и потрясла, поиграла с ней. Котик чувствовал себя на седьмом небе. Это было невообразимо приятно. Внезапно Станислава ухватила рукой за его яйца и сильно сжала их. Это было больно, очень больно. Из горла несчастного вырвался стон.

— Нравится? — спросила мучительница.

— Дда, — еле ворочая языком ответил Котик.

— Сдавить сильнее? — усмехнулась палач, чуть ослабляя нажим.

— Да, пожалуйста, сделайте это сильнее, — попросил парень.

— Пожалуй, оставим это для другого раза, — улыбнулась домина и ласково потрепала своей рукой Котика по щеке, — а теперь — на колени! — указывая стеком подле себя громко приказала она.

Степан не мог понять, что с ним происходит. Почему он подчиняется этой женщине? Унижается перед ней. Позволяет делать с ним такое, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Это ведь больно, унизительно, стыдно. Однако он встал на колени и облизывал сапоги госпожи. В то время как она хлестала его плёткой. Но боль проходила и места, куда приходились удары, начинали немного зудеть, а на место боли приходило удовольствие. Чувство унижения сменялось радостью. Он именно с радостью и нескрываемый удовольствием, вылизывал сапоги госпожи, совершенно не чувствуя унижения. А потом она заставила его ползти на четвереньках в ту комнату, куда она убегала переодеваться. Госпожа изредка прикладывалась стеком по попе раба, как бы понукаю к передвижению.

В другой комнате была огромная кровать. Котик, ползущий на четвереньках впереди гордо вышагивающей госпожи, отражался во множестве зеркал, расположенных на стенах. Там же стоял огромный шкаф. В котором, вероятно, висели разнообразные наряды, для переодевания домины для своих спектаклей. Был ещё какой-то почти кубический предмет имеющий грань метра полтора. Но он был покрыт портьерной тканью.

— Наверное, хочешь узнать, что там скрывается под портьерой? — указывая стеком на таинственный предмет, спросила Станислава Владимировна и не дожидаясь ответа пояснила, — вскоре узнаешь. Это изготовлено специально для тебя и давно дожидается моего раба.

Домина впервые назвала вещи своими именами. И Степан почувствовал что-то новое, неизведанное им ранее. Оно вдруг показалось ему восхитительным, прекрасным, сексуальным. Ведь любое слово, сказанное в нужный момент, несёт какой-то энергетический заряд. И этот момент был как раз подходящим. Парень понял своё предназначение. Он мысленно проговорил: «Я раб своей Госпожи». Стоило ему это произнести в уме, как его захлестнули разнообразные эмоции. Они были необъяснимыми. Отчего определение в нём раба заполнило его счастьем и радостью до отказа? Он не мог этого себе объяснить. У него вновь возникла сильнейшая эрекция после того, как он с радостью повторил волшебную фразу в у себя в голове: «Я раб Станиславы Владимировны. Боже! Какое это счастье».

А Станислава Владимировна приказала своему рабу ползти к кровати и стать заменой её любимому прикроватному столику.

Подойдя к столику с наполненным бокалом вином, женщина приложилась плетью несколько раз к поверхности импровизированной столешницы. Пояснив при этом,