Мёртвые всадницы

В окрестностях Лондона видели странного всадника. Точнее всадницу. Совершенно голую. На коне. Как призрак она скрылась в тумане июльского утра 1848 года. Страна бурлила, словно готовясь разразиться новой Революцией, наподобии парижской. И всё же умы лондонцев занимала не только идея бунта. Все газеты писали о таинственной Годайве, повторявшей подвиг своей средневековой предшественницы и разъезжающей голой на коне в ночи, и таинственно исчезающей в тумане с первыми лучами солнца.

Огромная карета, обитая тёмнозелёным сукном, запряжённая шестёркой лошадей медленно катилась в сторону Сити. Кучер индус более похожий на обезьяну лори, чёрный, страшный и заросший чуть похлёстывая лошадей мастерски управлял экипажем и бубнил неизвестные мантры себе под нос. Внутри кареты лорд Рочестер вёз домой богатую добычу — трёх дам полусвета, чьё не слишком викторианское повдение сделало их славными далеко за пределами столицы. Беленькая пышка Софи примостилась на скамейке у самого окна и что то жадно высматривала на улице, Роза, стройная и загорелая, подобная азиатской пальме, обняв лорда пыталась ласкать его, рыжая Белла с лицом лисицы и телом пантеры всё время крутила маленькое зеркальце в одной руке, очевидно пытаясь каждую минуту контролировать свой внешний вид, поправляла причёску, другой рукой.

Карета остановилась у мрачного дома на южной окраине столицы. Старинный особняк окружённый каштанами, облицованный чёрным кирпичём казался сказочным, почти воздушным, и вместе с тем холодно тяжёлым. Деревья вокруг, песни птиц, журчание ручья способны были заглушить любой крик снаружи, не говоря о том, что внутри него можно было стрелять даже из двенадцатифунтовой пушки самым чистым порохом — никто бы находясь снаружи не услышал. А лорд Рочестер с помощью офицеров королевской гвардии самолично однажды учинил такой эксперимент, на три часа позаимствовав орудие из королевского арсенала.

Тёмная комната, горящие свечи, запах ладана и корицы, огромная статуя обнажённой женщины с тремя парами рук из чёрного мрамора, почти касалась потолка, ноги скульптуры попирали каких то змей с головами в форме полового члена, в одной руке ужасной скульптуры — топор, почти как настоящий, в другой — петля, в третей — огонь, в четвёртой — череп, две нижние руки были свободны и повёрнуты ладонями вверх, туда обычно клали рис для жертвоприношений чтобы потом самим съесть его.

Оставив прекрасных подруг в нижнем зале, лорд поднялся в залу на второй этаж. Вошёл в зал, упав на колени — вытянулся, — Харе Кали! Харе Кали!, — тихо прошептал он и зажёг одну из палочек сандала на столе.

— Раджив! Харлал! Сахиб! Шастри! Срочно в храм! — слуги лорда Рочестера беспрекословно повиновались своему белому господину, ибо знали, что именно он, их добрый белый благодетель спас их от виселицы, каторги, вообще от колониального суда города Мумбаи, и от суда Богов то есть разъярённой толпы родственников их жертв.

Не то, чтобы лорд сильно верил Богине Кали, но секта Таги была близка его сердцу, их действия пусть даже неправедные и противозаконные вызывали у него глубокое восхищение и приступы романтизма, именно потому он и решил объявить