Егор и Карина

он поднес к лицу залитые кровью кисти рук, а затем перевел взгляд на рану, зиявшую у него между ног. Егора тут же стошнило на пол. Вновь зажав пах руками, обливаясь подступившими слезами, он сполз по стене в лужу собственной крови и рвоты и заорал на всю школу. К нему подбежала заплаканная Настя. Она удивленно взглянула на Карину, все еще стоявшую в проеме кабинки. «Что произошло?» — заикаясь, спросила Настя. «Я отрезала твоему парню яйца. Как и обещала. Он не достоин быть мужчиной», — спокойно ответила Карина. Она с гордостью показала Насте отсеченную мошонку, а затем брезгливо швырнула ее в унитаз. С шумом спустив воду, Карина вышла из кабинки, стараясь не запачкать туфли кровью и рвотой на кафельном полу. Она слегка пнула повалившегося на бок и сжавшегося калачиком, Егора, сдавленно скулящего от боли, а затем подошла к растерянно ломавшей руки Насте. «Не стой как дура! Звони в скорую, пока этот мудак не истек кровью». Тщательно вымыв руки и поправив волосы, Карина подождала, пока Настя дрожащими руками наберет номер, и спокойно вышла из уборной.

Целую неделю Карина провела дома, готовясь к экзаменам, но не была удивлена, когда однажды утром возле многоквартирного дома в бедном районе, где она жила вместе с больной матерью и двумя младшими братьями, остановилась полицейская машина. Женщина-полицейский по дороге объяснила Карине, что Егор, едва, выписавшись из больницы, потребовал возбуждения в отношении Карины уголовного дела по факту причинения тяжкого вреда здоровью, и сейчас ее везут на допрос. «Вам известно, что именно я сделала?» — спокойно спросила Карина. Женщина усмехнулась: «Да, ты кастрировала сынка очень влиятельного человека... Держись, девочка». В полиции Карину провели в комнату для допросов, в которой ее уже ждали Егор, нанятый его отцом адвокатом и Настя. Егор, выглядел бледным и осунувшимся. Женщина-следователь — худая блондинка с жесткими чертами лица — открыла дело и обратилась к Егору: «Потерпевший, вы настаиваете на предъявленном обвинении?» «Да, настаиваю, — с вызовом ответил Егор. — Я хочу, чтобы эту суку надолго упекли в тюрьму за то, что она сделала». «А что именно она сделала?» — спросила следователь. «Ну... — смутился Егор и инстинктивно сжал под столом ноги, — у вас же там все написано». «Я отрезала ему яйца», — перебила Карина. Следователь взглянула на Егора и улыбнулась, а Карина продолжила: «Егор, пока еще не поздно, откажись от обвинения. Ты сам виноват в том, что произошло». «Ну уж нет, — огрызнулся Егор. — Я был самым популярным парнем в школе, а теперь из-за тебя надо мной все смеются». «Ах, так это ты тот мальчик с обложки? Еще в кино каком-то глупом снялся. Секс-символ маленьких девочек и скучающих домохозяек, которому отрезали яйца на школьном балу? — перебила его следователь, — и как это я сразу тебя не узнала. Siс trаnсit... Теперь-то уж никаких девушек, да?» Егор покраснел и, сглотнув, оставил ее вопрос без ответа. «Ты за это ответишь, — обратился он к