Рождественский портрет. Часть 1

Джон проснулся от громкого жужжания кофемолки родителей, что было верным признаком того, что они проснулись и начинали свой день. Его мама, Сьюзен, любила вставать рано и выпить чашку кофе, прежде чем разбудить его и сестру. Этот шум стал приятным напоминанием того, что скоро ему придется вставать с постели, но еще была возможность закрыть глаза и немного подремать.

Хотя, это было Рождественское утро, и у него не было ни малейшего желания спать. Он вскочил с кровати, натянул боксеры, которые лишь частично прикрывали длину его утренней эрекции. Проверив, чтоб никого не было в коридоре, он быстро пошел к ванной, где был в безопасности.

Опустошив свой полный мочевой пузырь, он запрыгнул в душ. У него были каникулы на неделю и была привычка дрочить в душе, когда просыпался. Хотя, это было Рождественское утро, так что он решил отказаться от этого ритуала. Даже в свои 19, очарование Рождественскими подарками по-прежнему заполняло его чувством волнения и срочности.

Его отец, Билл, был профессором в местном университете и зарабатывал достаточно денег, чтоб позволить жене сидеть дома и воспитывать сына и дочь. Родители не скупились, когда дело доходило до Рождественских подарков. Для него не было редкостью получать почти все, что имел в списке и он надеялся, что этот год не будет отличаться. Он пошел вниз по лестнице с волнением, прежде чем резко затормозил, вспомнив о другой части Рождественской традиции семьи Гамильтон.

Подарки были захватывающими, но они доставались с болезненной отплатой. Каждый год, родители настаивали на том, чтоб они делали семейный портрет перед елкой. Джон никогда не возражал позировать для фото, но это никогда не было так просто.

Традиция началась, когда Джон и его младшая сестра Эмми, еще были малышами. Их родители каждый год обменивались Рождественскими портретами с братом Сьюзан, Крейгом и его женой Салли. Со временем, портреты стали своего рода соревнованием, чтоб увидеть, кто мог придумать наиболее ослепительный; с интересными свитерами, украшениями и костюмами, что только могли придумать. Будучи моложе, Джон с Эмми наслаждались так наряжаться каждое утро, но когда ему стало 19-ть, а ей 18-ть, они обнаружили, что этот ритуал был сильно унизительным.

Пробиравшись на кухню, Джон задумался, какие кричащие наряды его родителя наденут в этом году. Он удивился, завернувши за угол и увидев, что они сидят за кухонным столом помешивая кофе в простых, белых халатах.

— Что такое? — спросил он, — разве в этом году мы не будем делать семейный портрет? — он знал, что шансы были невелики, но спросить стоило.

— И тебе доброе утро! — ответила мама, не обращая внимание на его вопрос. Она сонно прикрыла зевок, а затем одарила его теплой, может немного саркастической, улыбкой.

Но Джон чувствовал странность, что они были одеты в халаты, вместо обычной одежды. Он не мог вспомнить время, чтоб они одевались дома так небрежно.

— Нуу, тоесть... С Рождеством! — сказал он, слегка отойдя.

— И тебя с Рождеством, — ответили они, в свою очередь