Школа профессора Лоули

и застенчивая женщина лет двадцати двух. Внимательный Дэйв заметил, что между Гордоном и профессором, когда тот появлялся в доме, наметилась какая-то тень. Гордон был безупречно вежлив, но взгляд, которым он смотрел на профессора, не был взглядом единомышленника и правой руки. Профессор, казалось, не чувствовал этого и был поглощен своими таинственными делами.

Его школа была устроена просто и безотказно. Первую пару инструктировала проститутка, привезенная из Лондона; первая — вторую, третью и четвертую. Дальше пошла цепочка: каждая новенькая пара попадала под опеку старожилов-"инструкторов», наученных кончать как минимум с тремя парами. Вначале новички учились получать парный оргазм, потом — кончать вместе с «инструкторами», потом с двумя парами, с тремя, с пятью и с семью, среди которых была какая-то часть старожилов, какая-то — новичков; потом они сами делались «инструкторами», приобщая новоприбывших к сладкой науке. Парочкам, которые сами только-только окунулись в шокирующий поток бесстыдства, было куда легче найти общий язык с новенькими, чем каким-нибудь опытным гетерам,...и приобщение новичков проходило, как по маслу. Любые лишние вопросы подавлялись шоком и растворялись в совместном поедании запретного плода.

Когда восьмипарный оргазм был позади, новички приглашались на репетицию «Большого Взрыва». Он все никак не получался — всякий раз кто-то не выдерживал и кончал прежде времени, — и впервые получился незадолго до появления Дэйва и Миранды. «Большой Взрыв», назначенный на двадцать первое июня, и был главной целью школы. (Специально для — Все безумные «тренировки» были нужны для того, чтобы двадцать первого июня 193*** года школа профессора Лоули слилась в едином синхронном оргазме без сбоев и помех.

К чему это было нужно, никто не знал. По школе ползли всякие слухи о магическом круге, о ритуалах древних инков и прочей белиберде. «Зачем? Зачем? Зачем?» — ломал голову Дэйв, не находя ответа. Их готовят к борделю? — к чему тогда юноши? Эротическая фантазия выжившего из ума профессора? — тогда почему его нет на «тренировках»? Дэйв ощущал здесь какую-то тайну, хоть и яростно глушил все мысли о магии и прочей чертовщине.

В доме была библиотека со связками прессы, и после некоторых поисков Дэйв нашел газеты восьмилетней давности, кричавшие о сенсационных находках профессора Лоули. За громкими заявлениями о следах инопланетян следовали не менее громкие разоблачения и насмешки. Дэйв понимал, что их безумства как-то связаны со всем этим, — но связь эта была покрыта глубоким мраком, как и цель «Большого Взрыва». Влюбленные пары, привлеченные объявлением, окунались в пучину невиданного бесстыдства, барахтались там неделями — и никто не знал, зачем.

Никто, однако, не убегал из школы. Дело было вовсе не в запертых воротах и не в ограде, которую можно было преодолеть, если постараться. Несколько причин держали Ромео и Джульетт в западне куда надежней ограды и двух охранников. Деньги, обещанные каждой паре, казались оправданием их житья у профессора («скоро мы будем свободны... «), и были важной, хоть и не главной причиной. Большую роль играло и то, что влюбленные, ранее лишенные, как правило, возможности видеться, наконец-то