Подлизы

Ирка, с явным намёком изобразив жестом нечто вяло опущенное, и, спасаясь от заслуженного шлепка, торопливо съехала с ног папы Кости на пол. — Ай, ай! Папулька, не надо больше воспитывать. Я уже беру... «авторучку».

Быстро встав перед креслом на колени, Ирка склонилась к ещё отдыхающей папиной «игрушке» и, поцеловав, целиком втянула её в рот.

— М-м.

Ира выпустила стержень и, поиграв с ним рукой, снова охватила губами. Плечи и голова девушки заходили вверх-вниз.

— М-м.

— М-м.

Лежащая на холмике Аниной груди мужская ладонь лёгким круговым движением напомнила о своём присутствии. Аня, обняв папу, потянулась к его губам. Поцелуй лёгкой волной закружил голову, унося прочь все мысли о «правильном поведении». Сознание того, что с ней не просто мужчина, а именно её папа, странным образом действовало на девушку. С одной стороны Аня не воспринимала его «внимание», как знакомую, заставляющую хотеть ласку. А с другой, сама необычность, даже невозможность ситуации возбуждала сильнее самых изысканных ласк, разжигая желание. Гремучая смесь лёгкого стыда от своей «доступности» собственному папе, стремления к близости с ним, возможности позволить это превращала желание в страсть, заставляя тело девушки вздрагивать от прикосновения сильных, нежных рук, рваться, забыв обо всём, им навстречу.

Губы папы целовали её лицо, плечи, шею, спускались на грудь. Кончик языка дразнил напряжённые, заострившиеся, коричневые кружочки сосков. Анька, запрокинув голову, кусала губы, сдерживая рвущиеся наружу стоны. По бёдрам девушки скользила широкая мужская ладонь, а снизу о них тёрся, упираясь всё сильнее, твёрдый, чуть влажный от смазки, живой поршень. Аня, разведя ноги, открыла ему путь наверх и накрыла ладошкой выросшую меж ножек «игрушку», впервые в жизни коснувшись папиного члена. Вздрогнувший от прикосновения, упругий стержень был совсем рядом с киской. Аня сдвинулась чуть вперёд так, чтобы член проходил прямо вдоль створочек её пещерки и сжала его ножками. По красной, возбуждённо-раскрытой головке потихоньку сползали на тёмный треугольничек, склеенных следами недавних ласк, волос тягучие, полупрозрачные капельки. Анина пещерка тоже сочилась. И не просто. Девушка начинала чувствовать в себе зарождение чего-то большего, чем просто сок желания.

Хорошо видимая Аней, киска Ирки, склонившейся на коленях над дяди Костиным стволом, уже тоже влажно блестела. Пальчики свободной руки девушки легонько ласкали её. Дядя Костя, закрыв глаза, полулежал в кресле, коротко двигая задом навстречу Иркиному ротику. Его стержень вырос и выпрямился. Ира теперь не могла взять его целиком и, придерживая рукой, дразнила уже только головку и верхнюю часть члена.

Анька, как и дядя Костя, начала двигать попкой вверх-вниз, чтобы папин ствол заскользил вдоль киски. Дверцы её шкатулочки, готовые распахнуться перед ним, просили большего. Аня сильнее сжала бёдра. Она хотела бы поиграть с головкой стержня пальчиками, но папины руки своими бесстыжими ласками заставляли девушку извиваться, вытягиваться, сжимая кулачки, закрывать лицо ладонями, не давая сосредоточиться на «игрушке». Аня уже не была равным партнёром в игре. Её вёл папа. А она могла лишь открываться даримому ей наслаждению, отвечая по мере