Подлизы

выгнулась, приподнимая киску навстречу своему «соблазнителю». Одно невыразимо долгое и сладостное мгновение-предвестник, и созревший «запретный плод» девушки истёк переполнившим его соком.

Прямой, блестящий от Аниной «росы» ствол продолжал раз за разом входить в её киску, рождая влажные, хлюпающие звуки. А девушке хотелось только одного, чтобы это продолжалось и продолжалось. Папины ладони накрыли остроконечные башенки её грудей, сжали их, чуть сминая упругие формочки, в нежных объятиях. Аня, протяжно выдохнув, как смогла, подалась навстречу новой ласке.

— М-м-м-м.

Папин стержень большой и сильный снова и снова оказывался в ней, словно по волшебству появляясь там, тогда и так, как того требовало жаждущее «встречи» тело девушки. Аня, захлёбываясь наслаждением от его «атак», металась по креслу.

— Ой. Ой. Папочка, какой же ты... Ой... Папа... Как мне... Ой, ой...

Когда же её Са... Ой, ай... Сашка так... научится? О-о-оойй... Кажется я снова...

Ирке казалось, что исчезло всё вокруг. И она сама исчезла, растворилась. Остался лишь живой, горячий поршень, неутомимо и мощно движущийся в её киске. Раскачиваемая крепкими мужскими руками попка девушки безостановочно «ходила» взад-вперёд. Звонкие шлепки папиного живота о ягодицы разносились по комнате. Ирка, часто и хрипло дыша, коротко и прерывисто вскрикивала.

— А... А... А... А!

Усталость, накатившись волной, прижала руки и голову к креслу, заставила дрожать колени. Пусть. Папа всё сделает сам! Её «плотина» уже почти прорвана. Совсем немного и чудесная влага прольётся долгожданным ливнем в её пещерку. Ещё несколько ударов папиного молота. Ещё, ещё. Ещё-о-о!

— Аааа!

Она вдруг поняла, что кричит уже не одна, и её голос сливается с папиным. Костя, яростно дёргая задом, насаживал дочку на стержень.

— Аааа!

— Уу-ооо!

Два встречных потока соединились в глубине Иркиной пещерки. Два тела замерли, прижавшись друг к другу, вздрагивая в такт общей сладкой судороге.

— Аа-хх.

Ирка обмякла у кресла, не в силах пошевелиться. Папа Костя, выскользнув наружу, тяжело дыша, привалился рядом...

Анька почувствовала, что ритм движений папы изменился. Даже её невеликий опыт позволил понять почему. Заряженный мужской ствол готовился выстрелить. Она уже тоже на подходе, но теперь наверное не успеет...

— О-ё-ёёё-ёй...

Папины пальцы легли на возбуждённо выросший бугорок её клитора, примяли его, даря столь нужную сейчас ласку. Атакованная изнутри и снаружи «сокровищница» девушки дрогнула под двойным напором. Сейчас. И вот, россыпь драгоценных капель женской любовной росы усыпала стенки пещерки. Па-апочкаа! Мужчина с силой прижался к Ане. О-о-о! Горячая струя ударила в самую матку. Сжатый в объятиях киски стержень, вздрагивая, выстреливал всё новые порции спермы. Задохнувшись от наслаждения, Аня, не в силах даже кричать, лишь коротко всхлипывала в унисон «выстрелам». По щекам девушки катились слезинки. Она не замечала этого.

— Анечка?! Аня?!

Аня открыла глаза. Над нею склонилось встревоженное лицо папы.

— Что с тобой? Ты плачешь?

— Я? — Анька удивлённо коснулась рукой мокрой щеки. — Нет. Я... не знаю откуда. — Аня растерянно улыбнулась. — Просто... Просто мне было так хорошо!... Па-апочка!

Анька, обвив руками шею отца, прильнула к его губам. Она ещё чувствовала внутри себя