Тридцать три. Часть 5

От стыда он не знал куда деваться. Хорошо ещё, что никто не смеялся. Подхватил брюки и кинулся из-за штор, но натолкнулся на плотную стенку полуголой команды. Он чуть не плакал. Тогда вышла наша «мама», старшая, среди нас, Тома. Она тоже была в одних трусиках и грудь женщины, кормившей когда-то детей, тяжело отвисала набухшей каплей. С мужем она развелась, пил он по-черному. Так вот, взяла она Вадика за ручку, как маленького. И он пошёл с ней вглубь раздевалки, путаясь в предательски спущенных брюках. Отвела она его к своему шкафчику, присела, и стащила с него мокрые трусы вместе с брюками, и остался он в одной водолазке.

— Снимай. — командовала «мама», разделяя трусы от брюк.

— Так. Молодец. А теперь в душ. — И он пошёл, как загипнотизированный, и она за ним.

Марго замолчала.

— А дальше я не видела. Торопилась я на свидание со своим парнем. Будь он не ладен.

— А дальше, Тома деловито застирала трусы, выжала и повесила на сушилку. Это я видела через открытую дверь. — Продолжила рассказ Маша. — Потом, намылила мочалку и начала его мыть. Тёрла спину, грудь, изредка касаясь его своими грудями. Снова спину и ягодицы, грудь, живот и, наконец, пенис и мошонку. Он молодой, заводной и этого движения хватило, чтобы его член ожил, стал на глазах удлиняться, всё ещё с опущенной головкой. Тома взяла его руку и положила себе на грудь. Он не уверенно стал гладить скользкую от мыльной пены плоть. Глаза его заблестели.

— Сними с меня трусики, а то так не честно — ты голый, а я нет. Ну, же! Смелей!

Нам стало интересно, и мы одна за другой вошли в душевую. Вадим, хоть и робел, но перестал стесняться, и уже не скрывал своего достоинства, которое всё уверенней поднимало голову. Он глянул в нашу сторону и, мол, смотрите какой я, присев, стянул с широких бёдер Томы узенькую полоску ткани. Стянул и замер, уставившись в волосатый лобок. Тома забрала трусики из его руки и положила её себе на лобок. Бедный Вадик, его затрясло от возбуждения, а головка его жезла задёргалась готовая выстрелить очередной струёй. Дальше случилось неожиданное. Тома поставила Вадима перед собой и хлёстко ударила ладонью по члену. Тот дёрнулся, вниз — вверх, и начал сдуваться.

— Не спеши. Вот же я, вот девочки. Идите сюда! — позвала она нас. — Пощупай, полапай, поласкай меня, их. Дай ладоням, пальцам волю. Пусть они напьются запретного зелья. А потом настанет и его очередь.

Она взяла его руку и начала водить ею по своему телу. От мочки уха вниз вдоль шеи к груди. Обвела её кругом и потеребила большой сосок до его пробуждения и ткнула им Вадиму в рот. Тот неумело потрогал сосок губами. А рука уже скользила по намыленным бокам, к ягодицам. Тома повернулась к нему задом, прижалась им к животу парнишки, руку направила вниз вдоль живота к лобку и дальше, в