Три и двое. Глава четырнадцать: Четыре и один — пять

какие потом не были бы отношения. А у нас они будут хорошими. Я это знал. Откуда? Не знаю. Просто знал и знал.

Упав на спину, Ольга чуть согнула в коленях ноги, смотря на нависающего сверху обуянного желанием самца с торчавшим колом членом.

— Слушай, мы не можем долго. — Она повернула лицо к часам, мерившим наше прелюбодеяние мерными точками, приваривая ими нас друг к другу. — Лидка...

— Ничего не говори. — Я понял, как именно сейчас войду в неё. Можно было просто лечь между её красивых коленок, войти в видневшиеся бугорки входа, и сделать всё по-быстрому. Но будет по-другому. Она ойкнула, когда сведённые вместе ноги были вздёрнуты вверх и поставлены на «берёзку». Это когда сведённые вместе ноги понимаются вверх, а попка, следует за ними, поднимает таз человека повыше. Отчего вход в её женскую сокровищницу становился крайне узким и трудно проходимым. Но не для моего раззадорившегося солдата. Головка с трудом раздвинула сомкнутые губки, а потом туго прошлась по всему туннелю, ощущая его дрожь. Ольга хныкала, капельки слёз стояли в глазах, но не от боли, а от получаемого удовольствия. Я же не останавливался, разгораясь с каждой минутой от глаз моей женщины уже улетевшей в нирвану наслаждения. И чем сильней я наваливался на неё, тем сильней она растворялась во мне.

Мы кончили вместе, слившись в единую струю, встретившись где-то посреди этого искрящегося разноцветьем мира. Замерли, а затем одновременно ухнули с самой высокой горки вниз — без страховки и без всяких обязательств. Пересохшие губ шептали чуть слышное «в меня, в меня», что только усиливало полёт моих чувств, рывками врывавшихся вместе со спермой внутрь неё. А там было небесно хорошо.

— Слушай, ты ничего не подумай. — Она выскочила из ванной, столкнувшись со мной. — Ты просто забудь. Я поняла. Я поступила не правильно. Но, — тут она неожиданно покраснела — по-другому и поступить не могла. Потом я расскажу. А сейчас мне надо бежать.

— Расскажешь. — Подтвердил я. — Только как без трусиков пойдёшь?

— А вот так! — Она натянула туго полотно колготок, вызывающе выпячивая лобок и пухлые губки, уставшие от секса. Это простое движение рук вызывало внутри меня страшное желание рвануть их и вновь уволочь её в кровать. — Всё! Убежала!

Вот, хитрюга! И трусики успела подобрать. Вздохнув с сожалением, что миражи когда-нибудь, да растворяются, я полез в ванну. Стоя под струями воды, которыми невозможно было смыть следы её страсти внутри меня, я думал о превратностях судьбы, о людях, о сексе, о том, что если пойдёт так дальше, то к чему может привести эти расширяющиеся половые связи и так далее. Думал я также о том, что мне делать с этими отношениями и хочу ли я что делать. Но, как не крутил я всё вокруг себя и Лидки, так ничего не выкрутил. Отчего махнул рукой и завалился спать. Утро вечера мудреней.