Похождения Нонки. Часть 4: Сама себе режиссер

музыка. Завораживающий голос Леди Гаги вырывался из колонок, разнося танец ведьм по всему околодку. Собаки перестали чесаться и завыли на луну, кто-то в ночи уронил клатч, и понесся сломя голову по аллее, лисы нассали в норах, а деревья стряхнули с себя последние окочурившиеся листья, медленно вытягивая оголенные ветки навстречу музыке.

Нонка, схватившись за пилон, выдавала кренделя. Длинный подол платья мешал и скользил. Она одним взмахом руки выдрала его, обнажая бритую киску и виляя шикарной задницей. Обхватив ногами пилон, повисла телом вниз, делая руками несуразные движения, как летучая мышь, стараясь зацепиться за остов камня в пещере. Венценосная соломенная шляпа упала, и перья рассыпались веером по сцене. Рыжие волосы парика разметались в агонии, кончики шевелились на зеркальном полу, как змеи у Медузы Горгоны.

Но эта живописная картина только раззадорила электорат. У мужчин привстал, а женщины открыли рот, дожидаясь очереди на «глубокий».

Соскользнув с пилона, взялась руками за шест, повернулась к электорату задом и прогнула спинку, выставляя на обзор толпы все свои дырки. Шикарная упругая задница задрожала, как полковая лошадь в предвкушении боя, выставляя напоказ аккуратный шоколадный глаз. Розовые губки киски, еще не раскрытые, но в предвкушении будущей близости, искрятся радостью и влагой, вибрируя мелкой дрожью и белые ляжки ходят ходуном. Бути-дэнс в действии. Ажиотаж среди мужчин и бурные рукоплескания в адрес бестии.

Завершающим стал ларго шпагат. Казалось, она проваливается в него вечность. Губы киски присосались к зеркальному полу, клитор скукожился от растерянности, а пальчики ног свелись воедино и прогнулись. Волочкова на отдыхе. Селфи. Хештэг. Точка. Бурные аплодисменты.

Именно в этот момент, Олежу хватил удар. Он всплеснул руками и упал на пол, как каменный истукан.

Нонка посмотрела в зал и увидела любовника, которого окружила бурлящая толпа.

«Блять, эта моя пизда такая старая? Губы обвисли что ли, и растеклись как желе? Пора на лабиопластику? Теперь я старая блядь в красном лифчике?» — она посмотрела на отражение губ в зеркале, их вид еще вполне ничего, не вызывал рвотного эффекта.

«Да что такое там?» — она отлипла от пола, и побежала к упавшему Олегу, расталкивая всех на ходу.

Ей что-то говорили, кто-то громко кричал и тыкал кнопки в телефоне, кто-то цеплялся за ее руки.

— Идите нахуй! — вежливо предлагала Нонка, не останавливаясь.

Она упала на колени и начала орать, хватая любовника за лацканы фрака:

— Олежа, Олежа, сука, вставай!!! Это, блять, не смешно.

Скорая приехала быстро, уладили все формальности в течение ночи.

Похороны состоялись через день. Присутствовали все уважаемые люди в городе. Нонка издалека наблюдала за церемонией прощания, вытирая платком душившие ее слезы.

Оплакивать любовника уехала во Львов.

Сидя в купе и вибрируя под стук колес, Нонка любовалась поздней осенью; дымом из труб, расползающемся в прохладе сумерек, желтыми, завернутыми в трубочку снопами, тишине, склонившей голову на землю. Лишь редкие гудки составов, приветствовавших друг друга, и это чух-чух-чух, нарушали ее.

Все ее мысли были сконцентрированы на ушедшем в мир иной, и что он дал ей в