Учительница

ее.

Мгновенно разлившаяся по телу теплота заставила сидящую до этого Пенни повалиться боком на диван. Трусики стали совсем мокренькие, собирая с ласкающей ладони извергаемую влагу. Пальцы работали привычно и слаженно. Клитор, как всегда, приятно отвечал хозяйке пронизывающими покалываниями, заставляя ее трепетать. Рот Пенни открылся, и теперь женщина стала тяжело втягивать воздух, каждый раз задерживая дыхание, когда ее легкие наполнялись полностью. Три-четыре минуты прошли в привычной сладкой ...патоке, постоянно стекающей по стенкам давно не тронутого влагалища, а затем Пенни, когда решила, что уже готова к этому, совершила свой коронный номер. Она резко соединила ноги, полностью зажимая таким образом отдроченный клитор между расплющенных пальцев. Вся энергия, скопившаяся в эрогенных зонах женщины, хлынула вниз к вагине, и Пенни моментально ушла в мир привычного животного оргазма.

Теперь оставалось только ждать. В первые пять минут после онанизма, Пенни всегда испытывала приятные ощущения сексуальной усталости. Ее тело расслаблялось и блаженствовало. Та ненавистная неудовлетворенность приходила чуть позже. Уже тогда, когда дыхание восстанавливалось, а тело начинало ощущать силы подняться. Женщина всегда ненавидела эти мгновения. Как будто кто-то вытягивал из нее жилы недавнего экстаза и вставлял на их место новые аккумуляторы сексапильности.

И вот оно снова пришло! Это омерзительное чувство желания сразу через пять минут после блаженства. Мастурбация опять не принесла Пенни ничего, кроме ноющей страждущей письки.

Женщина была в панике. Не то, чтобы она не знала, что ей делать. Нет! У нее просто не осталось никаких мыслей, никаких чувств. Кроме отвратительного влечения к тому, чтобы наконец избавиться от собственного проклятия.

Много времени пролежала Пенни у себя в комнате. Может быть, час, а может — три. За это время она не думала ни о чем. Она вспоминала. Вспоминала своих родителей. Свой дом в детстве. Свои первые успехи в школе. Жизнь в старом, еще не полностью безработном, Ливерпуле. Вспомнился и первый мальчик, подаривший ей ее первую ласку. Он тогда так приятно и совсем по-детски пытался залезть к ней в трусики, что она уступила и впустила его. Но потом ей вдруг стало стыдно и она, инстинктивно сжав ноги, заставила пальцы бойфренда сильно сдавить все свои юные прелести. И вот тогда-то она и кончила впервые. С того момента и началась ее привычка сжимать ноги в миг женской кульминации. Да, это пошло именно оттуда!

Сейчас Пенни было на все наплевать. На работу, на себя и на деньги в особенности. Ей хотелось пойти в ванную и перерезать себе вены. Женщина стала рассуждать о том, как она пишет предсмертное письмо своей дочери, прося никого не винить и правильно распоряжаться своим наследством. Ей было нечего терять в этом мире. Ее никто не любил. Ее никто не ждал. Родители умерли еще до рождения Сюзанны. Муж спился после того, как его, вместе с пятьюстами другими работягами, уволили с обанкротившейся судоверфи. Конечно, оставалась еще Сюзанна, но Пенни не чувствовала, что она теперь нужна дочери. Поскольку постольку,