Московская штучка

тут же её завалили в очередной раз и ей ничего не оставалось как встать на стул и Димон, наслаждаясь самим процессом обнажения медленно стянул с неё трусики, прижимаясь к её телу чем только мог. Наташа тряслась от возбуждения и уже была накинуться на любой подвернувшийся стоячий член.

— Не спеши девочка, притормози. — охладила её пыл мать, раздающая карты.

Низ у Наташи свело от неудержимого желания, и она сунула себе руку между ног, пожирая глазами торчащие, на расстоянии вытянутой руки, хуи ребят.

Проиграл Сергей. Он сам влез на стул и теперь ждал, кто из женщин спустит с него трусы и возьмёт член в рот.

— Иди, сынуля, ко мне. — повернула к себе Сергея мать, — Ишь как вымахал! — восторженно взяла она в руку член парня и погрузила головку в рот.

— Ой! Мамочка! — задёргался Сергей, досылая потоки спермы в глотку матери.

— Сладенький ты мой. — облизала она продолжающий дёргаться член, — Ну, ну! Не спеши. — шлёпнула она ладошкой по головке.

— Ну, мать, остались мы с тобой. — раздал Петрович карты.

Было такое ощущение, что Галине тоже было уже не в терпёж и она играла в поддавки.

— Кто желает снять трусишки с моей невесты? — собрал Петрович карты в коробку.

Желающих было хоть отбавляй. Вскочили все пацаны вместе с их торчками.

Галина вышла из-за стола и зазывно повела бёдрами, качнула грудями, и парни как по команде встали перед ней на колени, гладя ляжки, живот и груди. Потом ухватились за резинку трусов с трёх сторон стали медленно их стягивать, пожирая глазами и ощупывая руками ранее недоступные, даже в мыслях, женские прелести.

— Подводим итоги. — встал из-за стола Петрович и над столом из его бермуд навис выступ длиной не менее двадцати сантиметров. — Я остался ещё одетым, значит я выиграл, но вы уже получили удовольствие от своего проигрыша, а я нет. Дальше играем по моим правилам.

— Ложитесь обе на стол, головами в разные стороны. Серёга верёвку принеси, сейчас вязать их будем, чтоб не рыпались.

— Что ещё выдумал? — насторожилась Наташа. — Вязать-то зачем? Я если захотите, и сама дать могу. Не девочка.

— Ложись, дочка, не спорь. Проигралась — будь добра.

Галина уже распласталась на столе и Наташе ничего не оставалось, как лечь рядом с матерью.

Петрович связал им запястья и привязал руки к ножкам стола закинув их за голову. Тоже самое он сделал с ногами, привязав каждую лодыжку к разным ножкам стола. Теперь женщины лежали распятыми с широко разведёнными ляжками, которые поблескивали от вытекшей из влагалищ влаги.

— Ишь как расслюнявились! — обошёл Петрович стол, раздвигая женщинам вульвы — близняшки и выкладывая лепестки губ.

— Ну же не мучай! — затряслась Наташа при его прикосновениях к клитору и задёргалась тазом.

— Не спеши. Мальчики ещё не всё у вас попробовали.

Член его уже снова торчал и подёргивался готовый совершить очередной холостой залп. Но Наташа уже сама не в силах сдерживать своё желание легла на стол и завалила мальчишку на себя. Он