Первокурсница просит помощи. Часть 4

тоже не смог. Когда один из нападавших отлетел от удара друга на него, он горестно вздохнул, кое-как застегнулся и начал помогать Семену.

Именно помогать, потому что Семена допекли, Семену помешали. Злые люди летали в сугробы, с мычанием поднимались и опять улетали в сугроб. Глеб только подправлял и поддерживал. Я села, ежась от холода и страха, даже икать начала.

Было темно, вокруг бегами, орали и падали. Испугалась до колик.

Не так я представляла романтическую прогулку по вечернему городу.

Наконец тела перестали подниматься, лежали и сипели. Я икала. Парни отдувались.

— Ты как хочешь, а я пошел ебаться, — низкий бас Семена.

Интересно, куда это он пойдет ебаться, — подумала плохо соображающая я.

— У самого яйца ломит — поддержал второй победитель.

Меня споренько уложили на лавочку в прежнюю позу. И ширинка у Семена в этот раз расстегнулась быстро.

— Дааа, — заворчал он, заходя в мой икающий ротик, — язычком снизу, давай, моя сосочка, давай Катенька.

— Оох, узко, ооо, расслабься, котя — вторит ему, залезая мне в дырочку, пропихиваясь бедрами враскачку, шумно дышащий Глеб.

— Хорошая сосочка, втягивай, и язычком нежненькооо три давай, еще — поет Семен. — Хорошая котя, возьми, еще немного, даа — подпевает Глеб.

Я смотрю как, поднимаются и покачиваются, фигуры нападавших. Но нас никто больше не трогает, они, хромая, убегают. А значит можно расслабиться, меня трясет от пережитого волнения, и парням это дико нравится.

После каждого икания и волны дрожи, они дуэтом стонут. Икну и стонет Семен. Задрожу бедрами и ускоряется Глеб. Во мне все хлюпает. Я горю на морозе, как факел, извиваюсь, принимая и даря в ответ.

Обняв Семена за бедра, я впиваюсь заглотив всего, прямо в основание члена, мятежно думая, что брюнетка в чем-то права, член не оглоблей, но какой же в этом кайф, брать его полностью.

Голова свешивается с края, и парень начинает буквально рычать. Ухватившись за спинку лавочки, он буквально вбивает отбойным молотком член в рот откинутой вниз головы. Расстегнутая молния больно царапает мне лицо, только добавляя остроты ощущений.

Снизу тарабанит как штырем Глеб. Они вместе что-то орут в небеса, мешая ругань и комплименты.

Глеб находит какую-то точку удара, от которой я начинаю извиваться и визжать.

— На! На! — он таранит туда, вбивает как молотком, сжимая мои бедра в клещи.

Я теку, прибавляя к хлопкам тел, визгам и рычанию — мокрые подхлюпывающие звуки.

И от особено яркого удара, совмещаенного с полным вхождением Семы, начинаю распадаться на части. конвульсируя и улетая в небо. Боги, как же хорошо.

Парни держат мою трясущуюся тушку, упоенно стуча в визжащий текущий оргазм.

Мир состоит из искрящегося удовольствия между ног и хлопающих по лицу тяжелых яиц. Сумасшедше прекрасный мир. Я кончаю до мелкой дрожи в ногах, и текущей слюне из раскрытого в визге рта.

Небо раскрывается звездами, дергаеися, и надо мной нависают два эрегированных ствола.

— Язык наружу, соска.

Это точно Семен. Мой не оправившийся после кайфа мозг соображает туго, но Семена узнает. Я вяло вытаскиваю язык.

По лицу, губам, щекам начинают тереться два