Записки бунтарки. Часть 1

больно ударит по рукам и бабушка потом заметит, что книжка падала, по свежим царапинкам на моих руках. Она специально берет такую книжку. А еще нужно стоять на коленках, а не сидеть. Статично, спокойно, постоянно соблюдая баланс и равновесие, удерживая книжку на голове, стоять на коленках, когда внутри клокочет негодование от незаслуженного наказания — это та еще работа. Первые пол часа все легко и просто, потом начинаешь напрягаться, отгонять лишние бушующие мысли, стараешься успокоиться, но мысли порой врываются, заставляя тебя чуть ли не вскакивать. Страх еще большего наказания, загоняет их обратно и заставляет тебя качнуться немного вперед, рискованно увеличивая наклон книги на твоей голове. Вот она почти соскальзывает, но с какой-то совсем саперной хваткой, удается вернуть ее и себя в положение спокойствия. Пикантности всему добавляет то, что я совсем голая.

Дед заходит в комнату.

— Опять она тебя наказала. Еще долго стоять — он смотрит на часы. — Света, может ей хотя бы одеться?

— Пусть так стоит! — кричит бабушка с кухни. — И не смей ее там журить, она заслужила!

— Это не правда! Я не заслужила! — шепчу я.

Дед молча разводит руками, мол, что я могу поделать, когда командир в доме не я.

— Пусть, может, все же оденется? — делает еще одну попытку дед.

Появляется бабушка, в глазах ни капли сострадания.

— Нет, пусть стоит срамная девчонка. Немножко сгорит со стыда, потом смирнее будет — она уходит, махнув кухонным полотенцем и чуть не хватив деда по лицу.

— А если к нам кто-нибудь зайдет?! — кричит он ей вдогонку.

— Закрой к ней дверь и не пускай в дом всяких чудаков, и прочих любопытных сорок! — доносится с кухни.

Я продолжаю стоять. Дед мне не поможет и не исправит моего положения.

— Будто ты сама их не водишь — говорит он тихо, разворачивается ко мне спиной и делает одно простое движение, будто поправляя штаны.

Я подмечаю это, я знаю, что за движение он сделал. Занятно, ай да дед! Хотя, я ведь спортивная, гимнастикой занимаюсь, красивенькая, голенькая. Внучка не внучка, а мужской организм реагирует правильно.

Дверь в мою комнату закрывается. Я остаюсь сама с собой наедине.

Время наказания выходит. Открывается дверь, на пороге бабушка. Снимает книжку.

— Хорошо — голос немного довольный.

Ей нравится, что я не сдалась и выдержала, что не разревелась, что не закатила истерику. Ей нравится, как она меня вышколила, что я не оказываю ей сопротивления. Кажется, она любит это в течении всей жизни. Все мужчины вокруг нее такие. Вот и дед такой, а отец вообще сбежал в столицу, чтобы не быть все время под этим гнетом. Все, с кем она общается, ведут себя будто провинившиеся бояре перед Екатериной Второй. А отдельные личности, прибывающие в милости, постоянно подлизываются, лишь бы слова лишнего не сказать да не разойтись во мнении с «царственной особой». Даже директор гимназии, в чьем заведении она ведает библиотекой, ходит под ней как маленький мальчик на побегушках.

— Иди в душ, потом