Маша

двадцать, мы уже свернули с трассы на боковую дорогу, уводящую в предгорья. Я указал Петру на опушку леса и сказал остановиться. Он наверно подумал, что мне приспичило, но нет, дело было в другом. Я достал из кармана небольшой сверточек и обернулся к Маше.

— Выйди из машины.

— Здесь? — удивилась девушка, посмотрев на меня во все глаза.

— Здесь. На вот, вставь сейчас, — я положил ей в ладонь сверток, — подарочек...

Ещё в инете я говорил ей, что куплю анальную пробку — мне нравится когда девочка отсасывает с пробочкой в попке, сильнее заводится. Маша сказала тогда, чтобы покупал самого маленького размера.

Она уже вышла из машины, когда подарок оказался в её руке.

— Но как здесь? — она реально растерялась и немного оробела.

Надо было начинать...

— А что ты?... Никого же нет. Спусти леггинсы и трусики и вставь. А мы посмотрим, — мы с Петром переглянулись.

— Да как-то неудобно здесь... Может там уже?

— Давай здесь. Тебе сейчас кайфово будет.

Маша подняла куртку и стала спускать леггинсы.

— Нет, ты подойди сюда и встань перед нами, — в голосе Петра вдруг тоже появились твердые ноты.

Повинуясь им, девушка подошла к открытым дверям автомобиля и, смотря на нас из-под ресниц, стала спускать трусики.

Они у неё оказались пастельно-розового тона. Сейчас он символизировал полное подчинение и, кажется, робкую надежду на милость победителей. Пальчики с длинными зелеными ногтями сжимали отливающую серебром пробку.

— Смочить надо, — подсказал я, рассматривая пристально симпатичную темную полоску на лобке.

— А чем? — спросила девушка.

— Слюной.

Маша облизала пальцы и чуть было не стала натирать ими пробку.

— Не так, — одёрнул девушку Петя, — В рот её возьми и пососи как хуй.

Мы не отрываясь следили как её губы обхватывают анальную пробку.

— Вот так, хорошо... — командовали.

Налюбовавшись, приказали Маше повернуться и вставить пробочку в попу. Я и не заметил, когда и как мы стали разговаривать с девушкой тоном приказа. Но сейчас именно такой тон казался самым подходящим.

— Наклонись. Очко показывай. Шире.

С едва слышным стоном девушка воткнула пробку в попочку.

— Дай на ногти твои полюбоваться, — Петро не спешил продолжать дорогу, — Ещё шире растяни очко... Вот так.

Теперь, после этого, он уже улыбался не столько девушке, сколько каким-то своим мыслям. Когда мы продолжили путь, он короткими отрывистыми фразами расспрашивал Машу кто научил её брать взаглот, когда и как это происходило. Иногда Маше перепадали комплименты: «У тебя рабочий ротик»,» ммм», «классная сосочка».

Я иногда смотрел ей в глаза, пытаясь увидеть нравится её такое обращение или нет, но ничего не понял.

— Там птицы так пели... — вдруг сказала она.

— Ждём вас, ждём, — Степаныч распахнул ворота, вглядываясь в стекла автомобиля наподобие коршуна, высматривающего добычу. Ну бывают же лысые коршуны...

— Ух ты девку какую привезли! — восхитился он, увидев Машеньку и довольно причмокнул губами, — Нууу, Константин, вы молотки.

— А то...

— Как зовут? — обратился он к девушке.

— Маша.

— А я Степаныч, Маша... Живешь где?

— Ну зачем это?

— Зачем?... Ладно, пошли в дом, перекусите с 

---

Зоофилы

---

Вернуться назад