Маша. Часть 2

подумал о подарке. То есть, подарок от меня готовился и очень даже жёсткий. Жёсткий, если не сказать больше.

Но нужен был и другой подарок, нормальный. Букет цветов большой и что-то ещё, деньги или, лучше, какое-нибудь золотое украшение. Кольцо, например. Не обручальное, а другое. Прямо там, в машине, и одеть ей его на пальчик. Пусть этим пальчиками окольцованными потрёт мне головку...

Степаныч был занят, шкурил какую-то рейку. Мы поздоровались и прошли во двор. Работу свою он прекращать не собирался. Наждачная бумага зашуршала по дереву. Делал он своё дело вручную, сосредоточенно. На лбу у него выступили капли пота, несмотря на весьма прохладный день. Я хотел было сказать, что ж он не возьмёт какую-нибудь шлифмашинку, но вовремя себя одёрнул. Не стоило давать старику какие бы то ни было советы.

— Да, — Степаныч словно прочёл мои мысли, — Иногда надо делать что-то своими руками. Вроде бы как драгоценный камень гранить. Я — гранильщик, понял?

— Понял, — ответил я ему и подумал тут же: «Почему меня не волновало раньше, бывает ли здесь Маша или нет?»

Как-то эта тема вообще исчезла с горизонта после того первого и единственного случая.

Я рассказал Степанычу про свой план. Сам услышал как неприятно и жёстко стал звучать голос. Старик пристально смотрел мне прямо в глаза и не перебивал. Шкурка в его руках в конце концов прекратила ходить по дереву.

— Так, значит, ты хочешь её поздравить... — протянул он, дослушав меня, — А я предложу другой вариант. Вы в субботу приезжайте. Возьми Петро своего. Там и обговорим всё.

— Может мы тогда и Машу возьмём с собой? Оторвёмся. Зевс у тебя здесь?

— Здесь, где ж ему быть. Только Машу я сам позову.

— Так с ней сначала договориться нужно. Сможет ли она в субботу? Дочка же у неё, вдруг не с кем оставить?

— Заботливый какой стал, — ухмыльнулся старик, — Не беспокойся, будет у неё время. А дочку она может и с собой взять.

— Как это? — я почувствовал что-то непонятное и плохое, — Не понимаю сейчас...

— Вот и не надо понимать, — Степаныч рассмеялся, — В деревне, у моей сестры побудет, по воздуху хоть побегает.

— Блин, а я подумал было... — теперь можно было перевести дух.

— Подумал он... — старик опять взялся за свою работу, — Если б ты ещё думать умел, может с тебя и толк вышел.

— Вы уже делали так что ли? В смысле, дочку к сестре, а Машу сюда? — сказал я, понимая, что не должен был спрашивать. Я должен был всё это знать.

— А как ты думаешь? — Степаныч смотрел, прищурившись, — Я тебе говорю, что я гранильцик. Вот этими руками граню самоцветы разные. И диаманты.

— Диаманты... — просипел я, чувствуя, что я вообще уже ничего не контролирую здесь.

— Они, родимые, — старик смеялся, — Маша, она и есть диамант. А ты этого и не знаешь. Чего не приезжал?

Услышав эти слова, я вдруг разом пожалел об упущенном времени и возможностях. Руки сами полезли