Гейша

на барабане мелкую дробь. Мы увидели, как розового цвета лифчик плотно облегает ее грудь.

Женщина расстегнула «молнию» на юбке, и та тут же упала к ее ногам. Оставшись в лифчике и трусиках, она лукаво глянула на Петра. — Продолжить? Мы обалденно смотрели на ее пупок, стройные ноги и не могли вымолвить ни слова. — Молчание — знак согласия, — улыбнулась обольстительница и игриво повела плечами. Вслед за кофточкой к нашим ногам полетел ее ажурный лифчик. Молочного цвета грудь, украшенная розовыми сосками, притягивала наши взгляды, что магнит железную пыль. Ее соски топорщились и, казалось, трепетно дрожали от страсти. Негр убыстрил темп, и к нашим ногам упала юбка. Женщина стояла перед нами, прищурясь и лукаво улыбаясь.

— А трусики? — прохрипел Петр.

— Их снимет самый достойный! — заявила озорница и под бешенную дробь барабана принялась отбивать чечетку прямо на крышке рояля.

— Это я! — ринулся к женщине Петр. Он уцепился за ее трусики и потянул их вниз. Таня переступила через них, и перед нами открылось лоно самой Афродиты.

«Где же я такое видел? — не мог я вспомнить и тут меня осенило. — «Да. Именно там. В Питере. В «Русском музее» это тело запечатлено на картине «Фрина на празднике Поссейдона». А озорная «Гейша» уже пела и еще быстрее работала ногами под аккомпанемент музыки из кинофильма «Девушка моей мечты». В этот момент она была красивее и азартнее самой Марики Рок. Закончив танец, она упала на одно колено и бросила в зал:

— Мужики! Кто же отблагодарит женщину за такой концерт!?

— Проси, что хочешь! — стал перед ней на колени Петр.

— Только один поцелуй, — и она, вращая бедрами, протянула свой маленький пальчик к черному треугольничку.

Петр ринулся к ней и припал губами к ее блестящему от пота телу.

— Хотите поиметь красавицу — русалку? — смеясь, спросила она.

— Хотим! — в один голос выкрикнули мы.

— Стоп! Не все сразу. Первым будет самый достойный...

— Это я, я! — надрывался Петр.

— Не уверена! А что же молчите вы, Николай Иванович?

— Долг гостеприимства обязывает первый бокал отдавать гостю.

— Я! Я — гость! Мне первый бокал, — рванул он ее за плечи, посадил, раздвинул ноги и впился в то, что он там нашел. Петр так старательно сосал и чмокал, что, казалось, это могли услышать на улице. Тело женщины напряглось. Она согнула ноги в коленях и поставили их на крышку рояля.

Теперь у нее появилась более реальная возможность подмахивать ему. Их встречные движения стали убыстряться, наконец, они превратились в настоящую пляску чувств. Она схватила его за голову и так прижала ее к себе, совершая ее круговые движения по своему лоно, что он чуть не задохнулся. Глядя на его затылок, создавалось впечатление, что это белое, плешивое «ядро» вот — вот исчезнет в чреве женщины.

— Выпей меня всю! — крикнула Гейша, соскочив с рояля. Она стала в позу буквы «Г», положив грудь на его крышку. Петр лихорадочно сбросил с себя рубашку, брюки, трусы, оставшись только в