Стюардессы, хозяйки неба

разошедшуюся под моими усилиями дырочку воздух.

— Дурак, щекотно!

Вот же пойми вас, а жена тащится. «Воздушный член» называется. Но не до того — коготки снова впиваются в нежную кожицу. Шиплю. Мне указывают продолжать.

Какое-то время выполняю команды. И Сабира кончает. Едва не брызгает мне в лицо. Анус сокращается. Спинка прогнулась, голубая пилотка чуть не на лопатках. Стонет нежно, чуть жалобно. От этих звуков кровь бурлит, словно расплавленная сталь. Петля и связанные руки — высшая несправедливость. Чувствую себя голодным диким зверем в клетке, мимо которой проносят дымящееся свежее мясо.

— Еще? — спрашивает Зилика. Сабиру перестало потряхивать, стоны утихли перейдя в бурное дыхание.

— Да, еще... Сабира? — голосок звучит жалобно, просяще.

Пока пытаюсь сквозь туман вожделения понять реплики, Зилика разрезает стяжку и дергает поводок. Понятливо ложусь. Член вверх, как обелиск. И такой же твердости.

— Я сейчас кончу, — честно признаюсь я.

Сабира смотрит обиженно, А Зелика — оценивающе, словно домохозяйка на гниловатые фрукты. А потом ее рот на моем члене. Охреневаю. Рычу. Чуть двигаю бедрами навстречу. Глубже! Заглоти его весь! Губки скользят по стволу, язык вьется, зубки слегка прикусывают. Кончаю, конечно, сразу. Прямо туда в сексуальный ротик, на шаловливый язычок. Мощно, сладко, густо. Сосет жестко, пока сокращающийся Малыш кормит ее досыта спермой. Чуть больно. Люблю в этот момент понежнее, но слова не произносятся — только рык и дикое наслаждение.

Манипуляции продолжаются. Эрекция не ослабевает, животная страсть чуть меньше, могу приподнять голову, осмотреться.

Мой член в плену мягких ярких губ. Скользят колечком по все длине. Изящные пальчики у самых яиц, оттягивают кожу вниз. Посередине след от помады, кольцом вокруг члена. Голубая пилотка вверх-вниз. За что мне такое счастье?

— Я тоже хочу поиграть с нашей игрушкой! — Сабира обиженно дует губки.

Зилика чуть сдвигается. Длинная коричневая ножка опускается на пол. Сабира протискивается у стенки. Видок душераздирающий — юбка на бедрах, грудки играют под тонкой блузкой, пальчики на уголке киски. Наиграться не может.

Над пахом склоняются две пилотки. Если бы только что не кончил, набросился бы, забыв про петлю. Так все же соображаю немножко. Лежу смирненько, боюсь громко пыхтеть — только бы еще продолжали.

Что такое член? Сплетня. Почему? Передается из уст в уста.

Я уже рычал. Губки то одной, до другой скользили по всей длине, язычок то одной, то другой сновал по головке, посасывания сменялись. Ручки обеих находились под юбками.

Сабира посмотрела на меня. Я поежился. Что придумает?

Ткнула рукой в лоб. Больным затылком на кушетку. И села прямо на лицо. А я что? Принялся и за нее. И она, милая, застонала. Не железная ведь!

А на член насадилось мягкое, жаркое, влажное, тесное. Я поддал бедрами вверх. Ну, посмотрим, какая из тебя наездница, Сабирочка. Удержалась. Застонала. Заскакала. Насаживается дико. Сразу, с размаху по самые яйца.

Поднимаю руки. Пока Зилика очень занята моим языком и губами между ног, можно проявить инициативу. Ладони наполнились мягкими округлостями. Впиваюсь в них остервенело. Нахожу на ощупь соски. Притискиваю их как следует. Руковожу наездницей.