После эпидемии. История третья: Обычный день обычного кладовщика

и это тоже случалось каждый раз. — Не двигайся пока.

Я остановился, и стал ждать, пока Дашка откровенно кайфовала от ощущения крепкого мужского болта глубоко внутри себя. Был у нее такой фетиш, как у Марины на запах. Но мне же работать надо, поэтому я несколько грубо прерываю ее кайф, и начинаю двигать ее бедра, задавая темп. Дашка скачет на мне, как заправская наездница, гулкие шлепки вместе с ее стонами эхом разносятся по помещению склада. Губы шепчут что-то невнятное, глаза закрыты, еще чуть-чуть — и кончит.

— Ой, хорошо... — выдыхает, и с криком валится на меня сверху, издавая какие-то невнятные, нечленораздельные звуки.

Я поглаживаю ее по голове, пока она вздрагивает, тяжело дыша, как загнанная лошадь. Дашка поднимает мое лицо, и нежно целует его, вкладывая в поцелуи все свои чувства.

— Сегодня погуляем? — один и тот же вопрос, а на него, неизменно — один и тот же ответ.

— Никак не получится, — я тискаю ее грудь, а потом хватаю за бедра, и снова начинаю двигать на себе.

Да, Дашка не оставляла попыток перевести сугубо рабочие отношения в личные, но я пресекал все ее попытки на корню. Мне вполне хватало того, что каждый день происходило у меня на работе. Каждый вечер я приходил домой, упаханный в хлам, а все выходные проводил дома, боясь даже лишний раз выйти на улицу. Мне не хотелось отношений с девушками — теперь это было слишком опасно, простыми «перепихонами без обязательств» уже не обойдешься.

Дашка грустно вздыхает, решив надавить на жалость, но ее нарочито обиженный вид держится совсем недолго. Шепчу ей на ухо, что сейчас кончу — она кивает, становится на колени, и начинает ласкать язычком мои яички, наблюдая, как мой пенис вздрагивает, и внимательно слушая, как тяжелый стон срывается с моих губ. Когда я кончаю, с извращенным удовольствием она снимает с меня презерватив, и облизывает член досуха, а потом заботливо прячет его обратно в штаны, и застегивает пуговицы.

— Вывезешь мне конфеты на зал?

— Ага, — после оргазма мне хотелось посидеть вот так, однако я встаю, и оттаскиваю поддон на кондитерский отдел.

На выходе из складских помещений нас встречает охранница Инна, крепко сбитая брюнетка, которая и провожает меня, вышагивая рядом. Неудивительно, потому что едва стоило мне показаться в торговом зале, как толпа покупательниц сразу ринулась в мою сторону. Инна криками разгоняет толпу, не позволяет никому даже прикоснуться ко мне, и внимательно смотрит, чтобы какая-нибудь сильно смелая девушка или тетка не попыталась сунуть мне в карман свой номер телефона. Первые дни меня это напрягало, но потом я как-то привык. Однако привыкнуть — не значит смириться. Меня бесило чувствовать себя кинозвездой, только потому, что я просто мужчина. Я старался не обращать внимания, отрешиться от этих мыслей, однако они нет-нет, да вырывались наружу, в основном в виде матерных слов.

Следуя указаниями Дашки, ставлю поддон так, чтобы ей было удобно его разбирать, и возвращаюсь обратно на склад. Инна неотступно