Жена. Откровение

некоторое время вернулся обратно с открытым ноутбуком и протянул мне. Я снова уселся в кресло и запустил проигрыватель. В кадре была пустая кровать, затем появился сын и незнакомец, укладывающие Лилю на кровать. Сын расстегнул матери блузку, немного приспустил бретельки и сдёрнул вниз бюстгальтер, чтобы освободить упругие груди, затем отошёл в сторону, вновь вернулся, повернул голову своей жертвы так, чтобы лицо было узнаваемо, но не бросалось в глаза её бессознательное состояние, оставил мать и разглядывающего грудь незнакомца и скомандовал: «Начинай!». Незнакомец наклонился сжал с боков груди, прижав их друг к дружке и начал водить языком по ореолу левого соска, открыл рот и вместе с ореолом сосок скрылись внутри. Насосавшись переключился на правую грудь. Что он делал было видно плохо, так как мешали его подбородок и рука, ласкающая оставленную без внимания грудь, наверняка тоже самое.

Ему нравилось, было заметно с какой жадностью он ласкал ртом соски. Вот зараза, а ведь мне тоже нравилось, член начал оживать от прилива крови, только опозориться со стояком перед собственной женой мне не хватало, благо ноутбук скрывал мой конфуз. Когда язык незнакомца снова ласкал левую грудь прозвучал голос Володи: «Заканчивай!», но ничего не происходило. В кадр ворвался сын, схватил соучастника со спины за ворот футболки и потянул на себя, отстраняя его от матери: «Я сказал заканчивай!». Затем оба пропали с экрана, в кадре осталась только Лиля, обмусоленные груди которой отчетливо блестели. Послышался голос Володи: «Вот деньги и проваливай.» Через несколько секунд картинка замелькала, фотоаппарат стал менять свое положение в пространстве. Конец. Закрыл ноутбук и посмотрел на жену:

— И ты не догадалась, что это подстава, лежала ведь как бревно?

— Ты полагаешь я именно об этом тогда думала, я была в шоке и ничего не соображала, как ты не понимаешь — с упреком в голосе сказала Лиля.

— Ладно, прости. Но я так и не слышал от тебя самого главного, почему ты не смогла раскрепоститься со мной?

— Мне казалось, что ты сможешь меня понять. Ты же знаешь моих родителей, знаешь их нравы, насколько застенчивым ребенком я росла, я же тебе рассказывала. Как ни старалась, никак не могла переступить через себя, боялась чего-то, может мнения мамы, если бы она заметила хоть что-то, в тот же миг я стала бы в ее глазах шлюхой, так мне казалось. Никак не могла перестать думать о том, что ты посчитаешь меня распутной, как только поддамся на твои уговоры. Но в чем-то я смогла перебороть свою застенчивость, хоть плохо, но минет тебе я делала. Сын не стал заботиться о моих комплексах, возможно не догадывался, возможно знал, но всё равно хотел добиться желаемого, в любом случае он не оставил мне выбора, поступил подло.

— А мне казалось Лиль, что ты поймешь меня, меня — своего мужа, который искренен в своих желаниях и не станет загонять жену в ловушку, играя на ее