Право Первой Брачной Ночи. Часть 2: Вечер с герцогиней (окончание)

в белой ажурной перчатке, и лукаво улыбнулась сначала ему, потом мне:

— Можно подумать, барон минета никогда не видел.

И начала очень вкусно сосать. Герцог закатил глаза:

— Ах, Артур Николаевич, если б вы знали, насколько это хорошо! Любой другой минет показался бы вам жалкой поделкой.

Ладно, не буду его разочаровывать:

— Могу догадаться по вашему лицу, ваше сиятельство. Так что даже пробовать не хочу, потому что дальше-то мне по-любому придётся довольствоваться другими минетами. Но со стороны глядя, ваша жена исполняет прекрасно, это я вам как ценитель порно говорю.

Мы пили коньяк и смотрели, как мой водитель хлещет плёткой подвешенную в цепях голую служанку, её стоны и счёт услаждали наш слух, а юная герцогиня с подвывертами сосала мужу член. Я возбудился не на шутку.

Герцогиня, чтобы отдышаться, снялась с члена, вывалила из декольте сиськи и начала деловито трахать член ими.

— Катерина, — охнул её муж, — вы обнажили грудь при постороннем мужчине!

— Но я у вас так прекрасна! У меня потрясающе красивая грудь! Посмотрите на меня! — она отстранилась, расправила плечи, выставляя вперёд сиськи, красиво приподнятые и собранные в кучу декольте платья. Соски с огромными набухшими ореолами от возбуждения стали просто малиновыми. — Неужели вам не хочется мною похвастаться?

— Хочется, — обречённо согласился герцог.

— Ну так хвастайтесь! — она повела плечами, заставив груди колыхнуться. — Ну же!

— Барон, — не глядя на меня сказал герцог, — зацените, какая у моей жены роскошная грудь.

— Великолепная грудь, — подтвердил я, потягивая коньяк, — выше всяких похвал.

— Продолжайте хвастаться, Казимир! И больше страсти! Когда вы хвастаетесь автомобилями, у вас глаза горят, между прочим.

— Да, — сказал герцог, и в его голосе действительно проскользнуло возбуждение, — красивая, стоячая, большая и круглая. Когда она ходит по дворцу в прозрачном белом пеньюаре, её грудь так нежно колышется, что у всех слуг постоянная эрекция. Соски, потёршись о ткань, поднимаются и натягивают её, а вишнёвые ореолы столь темны и изумительно круглы, что их видно сквозь ткань очень издалека.

— А ещё, барон, мы однажды играли в желание. Расскажите ему, муж!

— Стоит ли?

— Иначе я сама расскажу.

Герцог вздохнул и улыбнулся:

— Да, прекрасная была игра. Катерина прогневала меня, и я загадал, чтоб она, встречая меня во дворце, опускала глаза, обнажала грудь и присаживалась в глубоком реверансе.

— А я, — подхватила герцогиня, — специально целый день ему в коридорах попадалась! А за ним ходила толпа слуг и пожирали меня, гологрудую, глазами! — и вновь повернулась к мужу. — А какая она нежная на ощупь! Скажите ему! Какая тяжёлая!

— Очень нежная, — подтвердил муж. — Прохладная, упругая, налитая.

— Можно он потрогает? Ну, пожалуйста! Разочек! Я хочу, чтоб он вам ещё больше завидовал!

— Ну, хорошо, — сдался герцог, но по виду, ему совсем не нравилась эта идея. Однако следил он за нами с неподдельным интересом.

Получив разрешение, герцогиня бросилась ко мне и сунула свои великолепные титьки под нос. Потешаясь над герцогом, я схватил груди руками и слюняво зарылся в них лицом. Герцогиня