Всегда хотел себе такую

ее семью, если бы он выложил информацию, которой владеет... Из всех замешанных она была выбрана им неспроста. Красивая, успешная, богатая и унижающая его на работе хозяйка, по его мнению, заслужила все то, что ей придется пережить...

Нормальных идей и мыслей не было, выхода тоже. Были только ожидания, оставленная внизу машина с охраной, пятый этаж девятиэтажного дома, разрисованные стены, грязный пол и она...

Ухоженная, подтянутая, загорелая на сказочных курортах, стоя на коленях, нагая, пахнет дорогим парфюмом... Строгая хозяйка крупнейшего холдинга, готовая убить того, чей приказ молча ждала у двери квартиры, в которой жил ее офисный мусорщик. Скрип открывающихся дверей, леденящий все участки тела...

— Заползай, давай, стоишь тут, жопой светишь, — отключил он ее от реальности и она, как под гипнозом, встала раком и, пытаясь вилять сжатой от страха попой, направилась в его логово.

Вползая на четвереньках в квартиру, словно в ледяную воду, завыв от ненависти, она получила пинок ногой под накачанный идеально гладкий зад и услышала его нервное:

— Давай, марамойка, не скули мне тут, пролазь скорее, а то мне холодно. Шмотки кому оставила, тупица? С колен не вставай, а я сейчас, — выходя за вещами за дверь, рявкнул, как на собаку, мучитель.

Считая слезинки, капающие на паркет, ей хотелось сдохнуть, но жар в промежности от удара — то ли рукой, то ли еще чем-то — и резкая боль от натянутых с силой волос отвлекли от плохих мыслей, и она, наконец-то, увидела его глаза...

Красивые выразительные глаза, полные уверенности, власти и удовлетворения.

Она хорошо помнила момент, когда, произнося с ухмылкой и харкая после каждого слова ей на лицо: «На... вот... ты потеряла... кое-что...», он засунул ей в рот трусики и, не обращая внимания на её реакцию и состояние, потянул её за волосы в угол прихожей:

— Постой тут и подумай, кто ты теперь, — уткнув ее лбом в угол, холодно сказал он и приказал, не садясь на пятки ягодицами, стирать ртом трусики.

У неё сжалась попа, когда она, как будто снова почувствовала, как он, погладив её по волосам и спине, резко всунул ей в попку палец, причиняя адскую боль, а второй сжал шею, не давая вдохнуть, и пообещал вернуться, допив свой чай, и напоить своим золотым дождем...

Самым ярким и, наверное, решающим её дальнейшую судьбу стал момент, когда, приходя в себя, она переваривала происходящее. Понимая, что стоит на коленях с заплёванным лицом и при этом течёт, как шлюха, жуя свои трусы, она кончила не прикасаясь к себе, от мысли что ей всё это, сука, так сильно нравится...

Голос, накладывающийся на картинки...

— андровна... Светлана Александровна... Мы почти приехали на встречу, — размыто где-то вдалеке услышала она.

— Какую встречу? — не сразу поняла она, перебирая мысли...