Катя и Машка

у Машки был еще тот. Или в отместку за вызов утром 1 января, или чтобы представить нас в самом негативном свете, а может быть просто по бессмысленной злобе, никого из нас за весь этот день так и не довели до умывальника. Даже у меня чесалось абсолютно все. Для нежной Машкиной кожи это была настоящая пытка. Я не говорю про моральный аспект — выглядела моя подруга так, будто прожила на вокзале месяца два. Слипшиеся всклоченные волосы, лицо в пятнах спермы, помады и крема. Над короткими зимними сапожками, на пару ладоней не достававшими до нижнего края удлиненной белой куртки спортивного покроя, виднелись грязные колени. Я вспомнил наше шествие от общаги до опопа, в хлопьях мокрого снега, и поежился.

Между тем сержант протянул Машке стакан водки и сказал, что-то скабрезное. Та, обильно смочила ей ладонь, и начала тереть лицо. Ментам это не понравилась. Сержант закурил, и глубокомысленно произнес: «Ты, что шлюха бомжацкая про себя думаешь? Думаешь, что ебальник свой отмоешь, намажешься и дальше будешь тут жопой крутить? Хуюшки! Из универа тебя выпиздят, пить дать, из общаги, тем более. Кому ты блядь нужна? На панель пойдешь — и туда сейчас рекомендация нужна. Вот мы с Серегой тебе ее и сделаем. Проверим тебя в деле и сделаем. «Машка промолчала, и это было на нее совсем не похоже. «Мне нужна», — со злобой ответил я: «Пальцем тронете, сдохнете, пидоры. Или на кичу сядете». Сержант встал и подошел к решетке: «Ты кто? Обезьяна, ты — макака недоделанная. Не я — ты на киче сдохнешь, тебя там через неделю на перо посадят. Я по понятиям живу, место свое знаю. А ты мудак обдристанный». Он повернулся ко мне спиной и направился к Машке.

По тому как спокойно встала Машка я понял, что сначала будет немного карате, а потом пиздец. Вместо того чтобы тупо лягнуть сержанта в колено, наша доморощенная каратистка, продемонстрировала что-то вроде маваши, пытаясь стукнуть сержанта по голове. Увы, он чуть присел, поймал ее ногу на плечо, и тут же воткнул кисть левой руки ей между ног. Машка взвизгнула и как-то неуверенно заскулила. Теперь она висела на закинутом на плечо мента колене, и, в шпагате, тянулась другой ногой к полу. Хорошо хоть, что растяжка у Машки была, что надо. Сержант сделал резкое движение, погруженной в Машкино влагалище кистью, потом еще. Машка дергалась как кукла марионетка. Я оторопело смотрел из-за решетки на то, как мент подобрал большой палец и ввел в Машку всю ладонь. Его напарник ухватился за Машкину куртку и начал стягивать ее через голову, Машкино лицо было закрыто, руки были где-то в комке одежды. Только между лобком и пупком происходило какое-то шевеление, сопровождающееся стоном жертвы, переходящим в крик боли. Наконец, менту далось сжать кисть в кулак и он с силой ткнул его вперед, достигнув матки: теперь Машка вопила на переставая, а он наносил удар