Катя и Машка

Был канун Нового Года. Горстка студентов-пятикурсников, вместе с профессором, проклинали злодейку-судьбу, которая

назначила экзамен на столь неподходящий день. Злодейка сидела в паре метров от меня — звали ее Катя. Она была старостой

нашей группы, представляла студентов в большом ученом совете, была членом всех общественных организаций, действующих в

университете, включая церковную десятку, расположившейся на территории Университета часовенки, и исключая БББ. Мне даже

не пришло в голову спросить, какого черта она это сделала. Во-первых, объяснять такие вещи она считала ниже своего

достоинства, во-вторых, мы с ней не разговаривали со второго курса.

Если посмотреть со стороны, то в этом не было ничего удивительного. О чем эта запредельно правильная девочка, делающая

отличную общественную и профессиональную карьеру, могла говорить с лидером Братства Буянящих Безбожников. и первым

распиздяем факультета? Наша тусовка была университетским проклятием. Когда-то, мы объединились для борьбы с хватким

попиком, сколотившим на пустом месте приход и за месяц отстроившим церквушку на месте хоккейной коробки. Повоевали

немного, а потом, как и положено студентам, продолжили бухать и трахаться, только теперь в немного более организованном

порядке. Осталось нас к описанному моменту десятка полтора, и называли нас теперь чаще Банда Блядствующих Безбожников.

Нравы в нашем Университете, в те времена, были демократические, но ханжества и тогда хватало. Как обычно бывает,

отличников, вроде меня, не трогали, но, например, Машку терзали по-черному. До тех пор пока на вручении очередной

идиотской грамоты, я лично не попросил ректора, который тогда еще возлагал на меня какие-то надежды, защитить мою жену. Женой

мне Машка, конечно не была, но раз у меня была липовая справка, позволяющая ночевать в ее комнате в общежитии, то я, вроде как,

считался мужем. Комнатушку она делила с еще одной нашей девчонкой — Танькой. К этому времени, мы выкинули унылые

жестяные кровати и комната превратилась в большой надувной сексодром с холодильником у двери, полкой со всяким

фотобарахлом, и идеально белыми стенами. Машка не была гордостью факультета, но она была отличным фотографом и иногда ей

удавалось добыть немного денег из изображений наших голых задниц.

А если не со стороны, а из самого что ни на есть нутра подходить, то общаться мы Катей перестали с тех пор, как подарил

я ей как-то связку анальных шариков, а она нацепила ее на шею вместо ожерелья и так ходила дня три, пока ей кто-то не

объяснил, что это такое. Шарики то, я купил, конечно, для Машки, но у Кати в тот день что-то переклинило в голове и она

решила подарить мне Библию. Ну а я ей анальные шарики подарил. Забавно было.

Вернемся, впрочем, к экзамену. Катя тонула. Вместе с красным дипломом и блестящим стартом карьеры. На последнем

своем экзамене тонула. Разозлила экзаменатора — пошел на принцип, дело житейское. Решишь — пять, не решишь — три,

вот и весь разговор. И задача, насколько я видел, была не такая уж и сложная, но заблудилась отличница в трех соснах.

Мне ее было не жаль. Считал я ее стервой, так как была она студентом новой формации, пихалась локтями со страшной силой, вперед

лезла все