Приласкай ее, если она тебя так хочет.
— Буду стараться. Но честно говоря, я не уверен, что сейчас это у меня получится. Я не мастер сидеть на двух стульях сразу.
— Я все-таки настаиваю, чтобы ты продолжал с Катей неплатонические отношения. Ты мужчина и тебе нужна разрядка.
— Если она будет психовать так же, как сегодня, то я не смогу себя заставить, — мрачно сказал Рома.
— А у меня тоже для тебя подарок, только я оставила его в твоей комнате под подушкой, — шепнула я ему на ушко.
— И что же это? — оживился Роман.
— Кстати, ты зачем трогал мои трусики и лифчик, когда я уходила к Александре? Ты ведь трогал, сознавайся!
— Ну трогал, — насупился он.
— Так вот, эти трусики и лифчик сейчас под твоей подушкой. На память, чтобы не очень скучал до следующей нашей встречи.
— Так, молодежь, давайте уже быстро целуйтесь. А то до отправления поезда осталось пять минут, — крикнула нам проводница, стоящая у дверей вагона.
— Давай мы сейчас просто обнимемся. Крепко-крепко. И ничего не будем друг другу говорить, — шепнула я Роману.
Мы обнялись, с трудом удерживая себя от поцелуев.
«Осталось три минуты», — снова раздался голос проводницы. Я оторвалась от объятий, прижавшись на прощание к его щеке. Подошла к проводнице, та взглянула на мой билет и сказала: «Эх, молодо-зелено. Прямо завидую вам белой завистью. Красивая вы пара. Счастья вам! Ну проходи на свое место».
Мое место оказалось у окна, к которому тут же ладонями прижался Рома. А я прижала свои руки к его рукам через разделявшее нас стекло. Вагон плавно тронулся и перрон с Романом поплыл назад, в Петербург. Я осталась с астрами одна. С чувством, что перевернулась одна страница моей жизни и открылась новая.