Когда любовь должна умереть

стараясь вести себя не как животное, ибо мне хотелось разорвать её одежду и с рыком начать трахать в каждую щель, пока на ней не останется живого места. За всю жизнь я встретил только одну девушку, которой это нравилось, и которая отвечала взаимностью. Но когда она влюбилась в меня после полутора месяца безумия, я сказал «стоп» и сам закрыл дверь.

Мои губы опускались ниже и ниже, и вот в какой-то момент её обнаженная грудь оказалась на расстоянии в пару сантиметров от моего лица. Стелла немного подалась вперед, выгнувшись, когда я накрыл ртом её сосок, языком лаская самый краешек. Мои средний и безымянный палец давно проникли в неё, её бедра предательски дрожали подо мной, а изо рта вырывались по-девичьи отчаянные крики наслаждения. Я никогда не знал, хорош ли я, или они притворяются, но всегда, видя подобное, я испытывал странное удовлетворение от того, что могу доставить удовольствие. Особый вид необходимости, когда тебя не слишком кто любит, но когда ты заставляешь человека прогибаться от волны оргазма, и тем самым доказываешь, что без тебя в этом мире могло быть и похуже.

В какой-то момент я понимаю, что прелюдии затянулись и пора, собственно, приступать к активным действием. Я опускаю её на пол и разворачиваю перед зеркалом так, что голова Стеллы оказывается точно напротив рукомойников. На секунду в зеркале будто мелькает кто-то, может быть, даже Она, но сумасшедший приапизм напрочь выключает мой мозг, и я вхожу в Стеллу.

Мне всегда нравилось быть сзади, трахая по-собачьи. Какой-то особый инстинкт, инстинкт первобытного дикаря, или собаки, животного. Другие позы тоже хороши, но в той же 69 иногда забываешь о том, что, вообще говоря, надо работать и своим языком, особенно если хороша партнерша, делающая минет. А здесь перед тобой ничего нет кроме задницы и этой щелки, куда ты и входишь с большим удовольствием.
Каждый раз, когда занимаешься сексом более-менее продолжительное время в этой позе, начинаешь замечать какие-то детали вокруг. Да, ты возбужден, тысячи фантазий обуревают тебя, но одновременно это входит в этакую кратковременную привычку, и пока ты прешь её, у тебя есть время оглядеться.

У нас довольно приличный, кстати, туалет. Чисто, в углах нет пыли или мусора, а двери плотно закрываются. Кто-то дергает уже минуты две-три ручку, хотя крики Стеллы должны бы были намекнуть на то, что следует немного подождать. Я могу видеть её в зеркале. Её глаза прикрыты, брови немного изогнулись, будто она чем-то огорчена, она стонет, иногда покусывая губу, а иногда даже немного прикрикивая. Её длинные темно-каштановые волосы странно висят вдоль шеи, мне это кажется сомнительным. Я немного приостанавливаюсь, давая ей возможность перевести дыхание, но это не длится слишком долго. Я наматываю себе на руку её волосы и еще больше прижимаюсь сзади, начиная трахать уже во всю мощь. Она кричит, извивается, но я не намерен её щадить. У неё, на самом деле, не слишком