Тридцать три. Часть 19

скинула халат и нырнула к нам, прижавшись, попой к Максу. Некоторое время лежали молча.

— Вот. Я же обещала вам показать. Показала. — Шутила она. — Извините, что вечер испортила.

— Молчи уж, дурёха. Вечер был, что надо. И ты была великолепна. Концовка не задалась, это правда. Так в том нет твоей вины. Мать природа так подшутила.

— А я, что? Не понравилась?

— Ты лучше помолчи и не сучи задом, а то на член нарвёшься, хорошая ты моя.

— А ты не пугай! Взял бы и вставил. Вот она я. — Чувствовалось, что Надя усиленно трётся задом о чресла Макса. Макс засопел. — Теперь совсем другое дело. А то такое добро без дела пропадает.

— Только вы не слишком дёргайтесь. Раздавите, ненасытные. — Попросила Света.

— А жаль, что ребёночка не будет. Я бы с ним нянчилась. — Мечтательно сказала Надя. — И вы теперь нас в жёны не возьмёте. Жаль. Смотрите как нам всем здорово!

— Ага! Особенно мне.

Опять лежали молча. Я ласкал Светину грудь, член упирался в ложбинку ягодиц. Её рука обняла член у основания и направила к анусу.

— А то такое добро без дела пропадает. — Цитировала она Надю.

— Ты что? Тебе же нельзя!

— Тебе кто сказал такую глупость. Возбуждённая матка скорее вытолкнет всю грязь. И только. Ну же!

Я толкнул член. Головка медленно раздвигала упругую плоть, но неумолимо погружалась. Уютное тепло поглотило член, а перистальтика кишечника нежно его переминала. Можно было просто лежать, не шевелясь и ловить кайф. Что ещё нужно для счастья? Я, незаметно для себя, уснул.

Утро.

Когда произошла рокировка, я не заметил, слишком крепко спал. Вероятно, повернулись на другой бок, и вытолкнутая Надя перелезла к стенке, подставив мне задницу. Потеряв уютное гнёздышко, я поместил член в новом, и даже не проснулся. Света сопела у меня за спиной, прижав рукой мой зад к своему животу. Я выспался, но, ни встать, ни пошевелиться я не мог, не разбудив всю компанию.

Я лежал, ощущая прелесть своего положения, и думал. О чём? Обо всём понемногу. О благополучно решившейся проблеме беременности. О том, что смог бы я реально поступить так, как говорил, или испугался бы. Чтобы сделал хронический холостяк Макс. И был ли разговор о «шведской» семье только трёпом. А если нет, то почему только Света, а не Марго, например?

— Ой! Дайка я встану! Быстро, а то описаюсь! — Внезапно подскочила Надя, обрывая ход моих мыслей. Все зашевелились. Утро вступало в свои права.