Тридцать три. Часть 26

стал вылизывать её. От прикосновения к вагине длинного шершавого языка Лера застонала от удовольствия. Теперь у меня не осталось сомнений зачем она так настойчиво звала собаку. Мне от этого не жарко, не холодно, а просто хорошо, так как Лера только стала глубже всасывать мой член. От удовольствия я откинулся на спинку дивана и даже прикрыл глаза.

Резкий толчок повалил Леру мне на живот. Она едва успела выпустить, уже возбуждённый член из рта. Барсик, сволочь, вскочил женщине животом на спину и тыкался в поисках входа в её вагину. Видимо, всё происходящее было в порядке вещей, так как Лера рукой помогла псу в его поисках и почувствовав успешное вхождение, снова занялась моим членом. Кобель работал быстро, мощно, от чего Лера отказалась от меня, полностью отдавшись животному напору и вскоре, застонав мне в лобок, кончила. Барсик, похоже тоже опорожнил свои закрома и слез с Леры.

— Теперь все, похоже, удовлетворены, а я ещё даже не ужинала! Пошли, хоть чаю попьём.

Нина стояла в дверях комнаты и безразлично взирала на происходящее. Халатик не скрывал её худенькие ляжки и уголок белых трусиков, которые в этом бардаке показались мне символом святости.

— Пойду, подмоюсь. Заебали дьяволы.

Я встал и потрепав своего пиздобрата по холке направился в прихожую.

— Уже уходишь?

— Нет. Ты, наверное, забыла, у меня к чаю есть кое-что.

— Ах! Ну да! Неиспользованные №2?

— Да и ещё... — я достал из пакета бутылку водки, так удачно купленную до встречи с Ниной, кой-какую закуску, прикупленную уже потом, на всякий случай, и небольшой тортик, — для мамы к чаю.

— Ты так и будешь голым ходить?

— Не нравится? — Нина неопределённо пожала плечами. — Сейчас оденусь.

— На, накинь. — подала она мне мужской халат.

Лера вышла из ванной и улыбаясь поцеловала дочь.

— Спасибо.

— Ебитесь на здоровье.

— Фу! Как грубо! И тебе спасибо. — чмокнула она меня в щёку, — и тебе. — Потрепала она собаку по голове.

— Давайте, выпьем что ли? Ниночка, достань рюмки.

После первой рюмки зазвенели вилками, так все, и я в том числе, проголодались. После второй начались расспросы, кто? да откуда? После третьей я нагло полез к Нине в трусы, за что получил заслуженную, но не злобную, скорее ритуальную пощёчину. Пришлось четвёртую пить на брудершафт и целоваться, сначала с Лерой, а потом и с Ниной. Мы стояли втроём, я, она и у меня, и нежно целовались, освобождая друг друга, не без помощи Леры, от немногочисленной одежды. Её трусики пали последними и ей в промежность тут же ткнулся нос Барсика.

— Фу! Фу! Не сейчас.

— Ты с ним тоже?

— Пока вас мужиков дозовёшься! Вам всё красивых, да стройных подавай! А не красивым, что делать? А он всегда рядом. И трахается нечета многим. Вон, как мать отходил, а теперь ко мне лезет. И главное — не надо предохраняться. Так что, если брезгуешь, то...

— Пошли-ка лучше в комнату, уж больно мне интересно чем это вы обе