Сюрприз! Сюрприз!

чём мать родила, руки по бокам, пристёгнуты к цепи на поясе, а стоящий перед ней незнакомец оценивающе её рассматривает, как товар на рынке.

Мужчина улыбнулся, потом большим и указательным пальцем раздвинул её губы. Заставил её открыть рот, пальцем другой руки ощупал зубы. Ухватил язык и, вытянув изо рта, оглядел. Не то стоматолог, не то торговец лошадьми.

— Мило. Очень мило, — сказал он.

Он отступил на полшага и приподнял в ладонях груди Джейн. Большими пальцами поводил по соскам, отчего те набухли и гордо оттопырились.

— Подумай о кольцах, — бросил он Эмили.

Джейн ахнула.

Мужчина присел и, продолжая осмотр, поводил руками вверх и вниз по её ногам. Закончилось тем, что палец легко скользнул во влагалище, вышел и, поднятый, влажно заблестел на солнце. Щёки Джейн загорелись от стыда.

— Чистокровка, — повернулся он к Эмили. — Приводи её ко мне завтра, попробуем на беговой дорожке. Возможно, годится для скачек.

— Постой! — Эмили наконец поняла, что сосед говорит серьёзно. — О чём ты? А я-то боялась тебя смутить! Но тебе, кажется, совсем не в диковинку, что кто-то владеет рабыней?

— Ах, Эмили, — улыбнулся он, — я знаю о рабах и рабынях всё. Я малость удивлён насчёт тебя, но мы с Мег владели несколькими в прошлом.

Он отошёл к забору и снова принялся за работу.

— Хорошего дня. Если хочешь, ждём завтра к трём.

Остыв и выкупавшись вместе, Джейн и Эмили вышли из дома поваляться на травке. Стоял тёплый солнечный день. Эмили расстелила на лужайке простыню и помогла Джейн лечь: запястья той были пристёгнуты к ошейнику, который хозяйка надела на рабыню после ванны. Уложив Джейн, Эмили встала на колени над её лицом и сама склонилась к промежности рабыни. Улыбнулась, — та была уже очень влажная, — потом вдруг поняла, что Джейн возбуждена теперь постоянно. Джейн принялась вылизывать половые губы Эмили, и за следующие полчаса женщины доставили друг другу по нескольку оргазмов. Наконец усталая Эмили скатилась с Джейн и легла рядом. Обняла, поцеловала.

— Ого-го! Похоже, опять надо в ванну.

— Ммм, — пробурчала Джейн, прижимаясь носом к шее Эмили.

— Ну, скажи мне теперь, лапа, — спросила Эмили, вдоволь наобнимавшись, — всё ли так ужасно, как ты навоображала вначале?

— Всё время в цепях — не сахар, знаешь ли.

— Верю. Но будь ты свободна, всё сложилось бы иначе. А так это волнующий экспириенс. Отпуск от жизненных стрессов. Разве ты теперь не чувствуешь себя свободнее? Менее зажатой? Более живой?

Джейн рассмеялась.

— Ну, если всё время бегать голышом, поневоле станешь менее зажатой. Странное дело, это даже будоражит, — хотя всё равно очень стыдно.

— Похоже, тебе нравятся такого рода унижения?

— С чего ты взяла?

Ладонь Эмили скользнула вниз, по шелковистому животу Джейн, палец проник во влагалище.

— Вот с чего. Ты прямо-таки течёшь всё время, что ты здесь.

— О. — Джейн не нашлась, что сказать. Она покраснела.

Вечером ей не спалось. В начале своего плена она решила пойти на поводу у Эмили: терпеть и пытаться найти в этом что-то положительное.