красноречия Аня и не без злорадства продолжает: — Что был, виде-ла... Что есть, не угляжу... Что грядёт, не уверена...
— Лучше закончи свой рассказ, — просит Шура.
— Ах, да... Так на чём вы меня прервали?
— Я спросила тебя, не еврей ли ты, — напоминает Аня.
— Ну и что? Ах, да, вспомнил. Я подумал, что они принимают меня за еврея. И дабы доказать им, что это не так, говорю, что моя мать крестьянка Тульской губернии, имея в виду опять-таки, что крестьянине не могли быть у нас евреями. И что же я слышу в ответ? ″ Эх, молодой человек, плохо вас подготовили к командировке в СССР. У нас давно уже, лет тридцать, как не губернское, а областное деление! ″ Я чуть было не задохнулся от негодования: ″ А мать моя родилась полвека назад, когда было ещё губернское деление! ″. И тут только мне в голову приходит, что вовсе не за еврея они меня принимают, а за иностранца, может быть, даже за шпиона. Что же делать? Мне бы следовало на том этот разговор глухих закончить и вернуться к своему столу, тем более что официантка уже принесла туда жаркое. Но мозги мои так затуманились, что я не нашёл ничего более умного, как вытащить из кармана своё удостоверение и показать им, мало того, позволить взять его у меня из рук и рассмотреть. И что же? Я полагал, что они, убедившись, что я советский гражданин, в лучшем случае отстанут от меня, а в худшем выместят своё разочарование на моей фи-зиономии. А они, передавая удостоверение из рук в руки, только удивлённо махали головами и говорили: ″ Ну надо же! Как настоящее! ″ Я пытался вернуть свои корочки. Но у меня это не получалось. Наконец, одна из дам, жгучая брюнетка лет сорока, а может и больше, вернула мне его, прошептав на ухо: ″ Прошу вас, спуститесь на минутку вниз″. И, встав из-за стола, направилась к лестнице, ведущей на первый этаж. Я возвращаюсь к своему столу и принимаюсь за еду. Мясо оказалось столь хорошо приготовленным, что я его слопал за пару минут, после чего, не видя, чтобы пригласившая меня вниз дама вернулась, решил пойти вслед за ней, выяснить, чего ей надо. Когда я спустился в холл первого этажа, то увидел её, выходящую из женского туалета. Она молча поманила меня к себе и, когда я подошёл, взяла за руку и завела обратно в эту самую туалетную комнату. Закрыв дверь на задвижку, дама поворачивается ко мне, обнимает, целует, говорит какие-то ласкательно-уменьшительные словечки, неожиданно расстёгивает ширинку моих брюк и, с некоторым усилием вынув оттуда мои причиндалы, присаживается на корточки, целует головку, потом начинает лизать её и, наконец, заглатывает...
— Вот блядь старая! — не удерживается от комментария Аня, в то же время послушно отдавая свою руку в моё распоряжение и наглядно убеждаясь в том, как под её пальцами