Соседи

«Их двери были рядом... Они были соседями...

Даже — по прописке — не Он и Она, а Он и Ее мать.

А Ей — хоть и была у них своя квартира в двух шагах — удобно было с матерью и сына ростить, да и на всем готовом мужа встречать.

На всё про всё матери было лет шестьдесят, Ей — тридцать пять, а отец Ее, с которым Он — сосед и горькую пил, и сладкую, внезапно ушел на пороге шестидесяти, когда на стройке убил его инсульт.

А и самому-то нашему герою — соседу — было «всего ничего» — около пятидесяти...

И вот на похоронах Ее отца Они и погоревали, и пообщались в первый раз «тесно», потому как, выпив пару рюмок за усопшего, и Он и Она, встретившись глазами, что-то поняли, и потом долго избегали друг друга...

Но семейная жизнь Ее не задалась, мужик Ее пошел в гору и для него бутылка шампанского и новая дама на каждый вечер были обеспечены...

А Валька...

Да, я еще не сказал Вам, что звали Ее Валентина, и была Она, даже родив сына, упругой в грудях, округлой в попке, отнюдь не полной, но полненькой, и талия всегда была при ней...

Многажды задавал сосед себе вопрос: как можно от такой женщины гулять?

Только ублажать Ее нужно, до предела значений возможных!!!

Возможных???...

Но, как я уже сказывал, промелькнула меж Ним и соседкой Валей искра...

И на память оставила — «берегитесь, люди!!!...»

Не убереглись, значит...

Вдруг однажды ночью — звонок в дверь соседу.

Тревога!!! У соседки вода в кухне хлещет, паника, дома из мужиков — никого, все на даче...

Сосед в трусах, как был, воду в главном вентиле перекрыл, посоветовал трубы поменять с медных на гибкие, да с утра сантехника вызвать...

И как есть был сонный, пошел восвояси...

Только рано он так решил...

Потому как в дверь опять звонок — а на пороге Она — Валентина.

Он ведь и внимания не обратил, что Она рядом с Ним суетилась, практически в ничем. Так, в халатике...

И глаза — долу...

«Лёшка, — говорит, — пришла я...»

А сосед, хоть — а может быть и потому — что немолодой был, восстал весь, и рука Его почему-то направилась к груди Ее...

А там — сосочки твердокаменны...

И пошла рука Его вниз...

А у соседки и ножки-то подгибаются...

А Она, соседка Его, только и бормочет: дескать, «нельзя, нельзя»...

Но когда сосед усадил Ее в кресло, потом целовал колени Ее, постепенно приближаясь к животику, кончила Она в первый раз, как только дотронулся Он языком до губок Ее нижних. И только пробормотала: «давно мужика не было»...

И Он, знавший тридесят женщин, ворвался в Нее, сидящую в кресле, и, прося прощения за то, что он сейчас... сейчас...

Кончил...

Но кончила и Она во второй раз вместе с Ним, бывшая без мужика долго и плохо...

И сотряслись Они вместе... и целовала Она глаза его...

А потом Она сказала...

И понял Он, что это — всё...

«Слушай, — сказала Она, — мне все равно, где Ты и с кем Ты... Главное — Ты...

И если я позвоню к Тебе в дверь и Ты не ответишь, я за себя не ручаюсь...»

А