У тестя

ты мой! Потерпи! Потерпишь?

— Да, я всё вытерплю! — до меня ещё не доходило то, на что она решалась.

— Ты правда простишь меня за всё-всё?

— Да, я люблю тебя.

— Тогда... я пошла.

Она коротко поцеловала меня в губы и поднялась, как была, голышом.

— Ты отпускаешь меня?

— Да, иди. — ответил я автоматом, ещё не понимая, куда она собралась идти голой.

— Я люблю тебя! Прости, мне — надо!

Она выскользнула из комнаты, старательно прикрыв дверь. Я ожидал, что услышу то, как она накидывает на себя плащ, надевает босоножки, но вместо этого услышал звук плотно закрывшейся двери в комнату отца.

Я решил, что мне это показалось, и распахнул дверь в коридор. До меня донесся скрип дивана у тестя за дверью, и неясный короткий разговор, после которого диван снова коротко скрипнул, потом снова, снова, всё чаще. Вскоре жена начала потихонечку голосить, и я не удержался: подошёл к двери и осторожно, чтобы та не скрипнула, приоткрыл её.

В отсветах уличных фонарей была хорошо различима фигура тестя, лежащего на спине. Руки его были подняты к груди дочери. Крепкие пальцы простого рабочего защемили её соски. Сама же она, запрокинув голову с широко раскрытым ртом и прикрытыми глазами, скакала на отцовой елде. Она поднималась с неутолимой энергией, и со шлепком, мощно, напарывалась на его, едва ли не тридцатисантиметровой длины, пропорциональной толщины членище. Я остолбенело смотрел на это и в голове не было ни каких мыслей. Не знаю, сколько это продолжалось по времени, я очнулся только когда Скачка прекратилась, и жена ритмично раскачиваясь на гигантском фаллосе, на который сама себя и нанизала, лишь сидела сладостно, в голос постанывая. Она приоткрыла осоловелые глаза. Она смотрела мне в глаза, но не сразу осознала, что это я стою в дверном проёме, в двух метрах от неё, а когда поняла это, дёрнулась животом, захрипела, конвульсивно забила тазом, глаза её прикрылись и она, с животными рычаниями и хрипами рухнула грудью на своего самца. Она минут пять изрыгала эти звуки, от которых аж мурашки по коже шли, прежде, чем затихла.

Решив, что всё закончилось, и она скоро вернётся, я ушёл в большую комнату, так и оставив двери открытыми, и принялся ждать супругу. я собирался сказать ей, что ничего не изменилось, и я по-прежнему люблю её такой, какая она есть, но вместо этого, после продолжительной тишины и похрустывания пружин дивана, вновь начались размеренные скрипы и лёгкие аханья жены. После этого вновь шлепки тела о тело и её поскуливание. Я, не выдержав, закурил, и вновь встал в дверях. На этот раз моя любимая стояла, как говорят в народе «на четырёх костях», широко расставив ноги, а сзади неё, на коленях, тесть. Он старательно, до шлепка ягодиц дочери о его живот притягивал свою самку за бёдра, насаживая на агрегат. Внутри меня что-то кольнуло в самое сердце, и я, в очередной раз затянувшись, нахально выпустил струйку сигаретного