Вам понравится

даже этой вертихвостке Глэдис.

Она впилась ногтями в упругие ягодицы Тони и жарко выдохнула в его ухо:

— Да, мой мальчик! Да...

Тони ускорялся, улавливая малейшее желание хозяйки. Когда ей захотелось встать на кровати на четвереньки, он рывком перевернул ее, казалось, раньше, чем она даже подумала об этом. Муж в этой позе быстро сдавался, и сейчас Клер испытала беспокойство, что это безумное наслаждение скоро кончится. Но на смену ему тут же пришла спокойная уверенность, что ее удовольствие тут главное.

Член создания, толстый и ровный, упирался в матку, вызывая утробные стоны женщины, которых никогда не слышал ее муж, и, вероятно, не услышит. Теплые пальцы машины крепко сжали ягодицы, и когда Клер, ощутила приближающийся издалека оргазм, отвесили звонкий шлепок, ускорив его. Оргазм был долгим и сильным.

Ночью, когда она со слезами проснулась, в смятении задаваясь вопросом, что же она наделала, Тони был рядом и снова овладел ей, успокоив. Он был нежен и входил в нее долго и неторопливо, мягко ставя ее в нужную позу.

Утро она встретила блаженно и безмятежно, на его теплой груди, в которой не билось сердце.

Клер разослала приглашения, и, как и утверждал Тони, они были благосклонно приняты. Теперь только и оставалось ждать последнего вечера,

И вот он настал. Дом к этому времени преобразился до неузнаваемости. Клер обошла все комнаты и еще раз убедилась, что все изменилось. И дом, и она сама, Она была одета так, как никогда бы не осмелилась раньше, А когда надеваешь на себя такие наряды, вместе с ними появляются и гордость, и уверенность в себе.

Она примерила перед зеркалом надменно-вежливую улыбку, и светская красавица в зеркале ответила ей такой же улыбкой.

«Что скажет Ларри? «— подумала она, но тут же решила, что ей совершенно все равно, что скажет Ларри. Нет, прекрасные дни не начинались с его приездом. Наоборот, они заканчивались с отъездом Тони. Ну, не странно ли? Клер попыталась вспомнить свои чувства трехнедельной давности и не смогла.

Часы пробили восемь, и каждый удар отозвался волнением в сердце Клер. Она обернулась к Тони.

— Они вот-вот придут, Тони. Будет лучше, если вы спуститесь вниз, Мы не можем позволить им...

Она смотрела на него, не скрывая удивления, потом слабо вскрикнула:

— Тони!

Потом громче:

— Тони!

И наконец, беспомощно и отрешенно:

— Тони... Ведь гости уже тут...

Но он уже обнял ее, лицо его было совсем рядом с ее лицом, и она не могла освободиться из его объятии. Он прижимал ее к себе. Его губы снова прижались к ее губам, а язык проник в ее рот...

... и прозвенел звонок.

Мгновение, долгое, как сон, Клер молча отдавалась пьянящему поцелую, а потом... потом Тони исчез, и нигде его не было видно, а звонок прозвенел еще раз. Еще раз, и еще — настырно, требовательно.

Занавески на окнах, выходящих на улицу, были раздвинуты! Но ведь пятнадцать минут назад они были задернуты — она сама видела!

Значит, они все видели, значит, они видели все!

Они вошли — все