Русская Эммануэль. Воспоминания одной шлюхи. Конец

ветра ворвался в спальню, разметав тысячные купюры по углам.

Опустошив содержимое своего желудка на газон, подышав минут десять свежим воздухом, она вернулась к своим насильникам.

Лиска не держала на них зла: что было, то было, значит, так и должны были пересечься дорожки их жизней.

Майкл сидел на диване, Лиона не было — он принимал душ, а Питер торопливо собирал разбросанные по полу купюры.

Несмотря на то что девушке было очень плохо, она не смогла не улыбнуться. Уж очень смешон был голый француз, подбирающий тайские банкноты.

Через час Ямаха Питера увозила блондинку подальше от особняка, чтобы никогда уже не встретить её вновь. В маленькой сумочке, которой она пыталась прикрыться от любопытных взглядов, лежали подмокшие купюры.

Оставался последний вечер. Завтра рано утром их, вместе с группой русских туристов, соберут по разбросанным там и тут отелям, гостиницам, гестхзаусам, и отвезут в аэропорт.

Демъен уже час сидел на кровати. Ему почему-то взгрустнулось, захотелось напиться.

Местный магазинчик приветливо светил красно-зелёной вывеской.

Купив бутылку рома и баклажку кока-колы, он снова заперся в четырех стенах номера.

Аля осталась лежать в шезлонге у бассейна, наблюдая последний закат. Как всегда топлес, чёрная, почти как африканка, девушка расслабилась, и о чём-то размышляла. Её мысли были не здесь: может быть её пугала трёхдневная задержка, а может, она думала о дочери, оставленной на попечение бабули, или предавалась воспоминаниям беспечной молодости.

Сумерки сгущались быстро. На небе появилась Венера и первые звёзды, стали одолевать комары.

— Эх, искупаюсь в последний раз! — Аля осмотрелась, только одинокий старик дремал в десяти метрах от неё.

Она сняла бикини и нырнула. Приятная прохлада освежала, тело покрылось мурашками. Три гребка, и она на противоположной стороне бассейна, ещё три и она на прежнем месте.

«Какой кайф! Как не хочется уезжать в этот грёбанный холод!»

Купальщица не спеша вылезла из воды, отжала волосы рукой, и, закутавшись в полотенце, подняла голову.

«Всё, концерт окончен!» — передала она мысленное послание тем немногим фигурам, наблюдающим за ней с балконов.Огромный боинг с серебристым крылом, оставляя на земле лишь тень, покидал жаркую загадочную страну. Они возвращались туда, где всегда всё наперекосяк, всегда что-то недоделано, всё барахлит и ломается, где их поджидают трескучие морозы и огромные сугробы неубранного снега. Короче, возвращались в привычную атмосферу.

ЭПИЛОГ

Он проснулся от тряски. Весь самолёт вибрировал и скрипел, словно тысяча чертей сидело на фюзеляже, стучала молоточками и расковыривала обшивку. В иллюминаторах угадывались всполохи молний, над ним горело предупреждение: «пристегните ремни», на экранах кресельных мониторов мерцала надпись на английском языке: А stоrm wаrning. Тhе аirсrаft is in turbulеnсе (еng. — Штормовое предупреждение. Самолёт входит в зону турбулентности). Но никто не исполнял этих указаний, пассажиры спали.

Он посмотрел на Алю. В сумраке салона авиалайнера он различил знакомые черты. Девушка безмятежно спала свернувшись калачиком, обнажённое тело, пытаясь согреть себя изнутри, покрылось мурашками. Одеяло валялось на полу. Он поднял его, и, нежно укутав замерзающее тело, взял девушку за руку.

Ему было не страшно умирать, с ней он ничего 

---

По принуждению, Наблюдатели

---

Вернуться назад