сном стали на самом деле очень редкими.
Как будто моя семейная жизнь не была достаточно суровой, дела пошли под откос и в офисе. Мэнди, всегда бывшая самым веселым и жизнерадостным человеком, которого я знал, внезапно впала в депрессию. Мне было ясно, что ее что-то пожирает, но как я ни старался, она не открывалась и не позволяла мне попытаться помочь. Я думал, что это довольно иронично, что я могу помочь незнакомцам, но не тем, кого знаю и кто мне не безразличен.
Из-за холодности Ники и хандры Мэнди мои дни стали довольно напряженными. Я сам превратился в брюзгу, и мне стыдно признаться, что один или два раза я даже огрызнулся на Мэнди. Я ничего не имел в виду, но полагаю, что мои замечания, должно быть, оказали большее влияние, чем я думал, потому что однажды утром она вошла ко мне в офис и положила на стол заявление об уходе.
— Ты не можешь этого сделать, Мэнди, — в панике сказал я. — Ты знаешь, я не в серьез сказал это на днях. Пожалуйста, прости меня и останься. Ты мне нужна.
— То, что ты сказал, меня не беспокоит, Кейси. Я знала, что ты не пытался причинить мне боль.
— Тогда не уходи, — поспешно сказал я. — Если ты можешь меня простить, пожалуйста, останься.
Я видел, как она мгновение колебалась, но затем на ее лице возникла решимость.
— Извини, Кейси, но я просто должна уйти. Так будет лучше.
И прежде чем я смог возразить или придумать какой-нибудь умный аргумент, способный убедить ее передумать, она развернулась и ушла.
Мне захотелось заплакать. Почему всех женщин в моей жизни отталкивает от меня?
В тот день я попытался позвонить ей домой, чтобы узнать, не могу ли я уговорить ее вернуться, но обнаружил, что она съехала и отключила свой телефон. Ее мобильный тоже был аннулирован. Фактически, расспрашивая, я выяснил, что ни отдел кадров, ни ее друзья не знают, где она. Черт!