Отпуск

я тебе расскажу. Ты можешь знать. Ты мне теперь близок.

— Но я...

Ксения уселась рядом со мной. Какой божественный профиль груди возник у меня перед глазами, охо-хо. Поправив что-то в волосах, она продолжила:

— Мне было шестнадцать. На тот момент я почти год пыталась бороться со странностями мамы. Но ничего у меня не получалось. Она путалась с мальчишками, а я... мне было очень тяжело Сережа. Каждый раз, когда я поднимала эту тему, мать всегда говорила, что подрастешь, сама поймешь прелесть секса. А уж когда тебе сорок один, начнешь и о молоденьких мальчиках подумывать. Я кричала ей в ответ, что я ненавижу секс, я его терпеть не могу, он забирает у меня мать.

Ксюша вздохнула:

— Она тогда улыбнулась, это ты сейчас так говоришь, но со временем пройдет. Секс все любят. А я, правда, его ненавидела. Господи, как же я его ненавидела. Один раз, когда мамы не было дома, к нам заявился какой-то парень. Молодой совсем, может чуть старше меня. Я как открыла дверь, так он на меня и свалился, пьяный был сильно. Пока я опомнилась, он стал целовать меня, трогать везде. Даже там, где... ну нельзя. Ириной меня называл, пошлости всякие отвешивал. Я сначала очень сильно испугалась, какая Ирина, я же её дочь. Потом поняла, мы же с мамой почти копии, вот спьяну и перепутал. Не знаю, что со мной было, но на меня какая-то злость накатила. Одним словом, этому парню я и отдалась. Да, назло матери. Я потом ей все рассказала. Заявила, что ничего такого в этом сексе нету, гадость одна. Она сильно разозлилась, даже отшлепала меня, первый раз в жизни. Вот так я и потеряла невинность. Глупо наверное, но назад не вернешь.

Я молчал и смотрел на Ксению, представить сложно, что эта девочка вынесла за свою короткую жизнь. А теперь еще и мой сын, стал жертвой этой хищницы. Я думал, думал, как эту гадюку заставить заплатить за всё. За Димку, за Ксению, за всех тех пацанов, которых она использовала.

— Сережа, — Ксения прильнула ко мне своей грудью, — ты не злишься на меня?

Блин, ну какая злость. Этот нежный цветок, так мне стал близок.

— Ты что, за что мне на тебя злиться. Ты самое хрупкое существо какое я держал в своих объятиях, — я поцеловал её в губы, — девочка моя, что тебе пришлось пережить.

Ксюша в ответ обвила меня руками:

— Сережа, а ты... я не знаю, мне так неудобно. А ты... ты можешь еще меня... ну... любить? Прости, мне так стыдно.

Увидев, как Ксюша покраснела, я по-доброму рассмеялся:

— Милая, конечно могу. Только мне нужно немножко времени, я уже мальчик не молодой.

Придав лицу лукавый вид, Ксюша спросила:

— А что нужно сделать, что бы ты смог меня еще любить?

— Ах ты, проказница, рассказать и показать?

— Ты меня осуждаешь? — Ксения была испугана.

— Конечно нет, не обращай внимания, — я приподнялся на локте, — так