Орел, решка и «Завтрак на траве»

к берегу и зашла в воду. Немного поплескалась, легла на воду, взвешивая произошедшее и поглядывая на берег.

«Не видно их. Пропали. Как бы беды не наделали...

Нет, идут. Рыбу несут. Уже поддали, пошатываются. О чем-то оживленно разговаривают».

Я вышла из воды и встретила их у костра. Налив в котелок воды, повесила его над огнем, пусть согреется.

— Давайте к столу, есть хочется, — позвала я.

— А мы куда идем? — отозвался Ромка, — Сейчас перекусим и поставим ушицу.

Они бросили рыбу неподалеку. Олег метнулся к машине:

— А под мясо?

Хотела пойти тоже, чтоб взять рубашку, но меня остановил Рома:

— Все в порядке, уравнение сложилось, — и на мой немой вопрос добавил, — Объяснились. Приоритеты поставлены, точки расставлены, жалоб и пострадавших нет. Лед тронулся, господа присяжные заседатели.

Ели с удовольствием, хватая мясо руками, запивая все тем же коньяком. Уговорили за обедом всю бутылку, выпила и я. Не много, но для меня достаточно.

Если бы кто посмотрел со стороны, то он бы мог увидеть скандальную картину Эдуарда Мане «Завтрак на траве», что в настоящее время находится в Париже, в музее Орсе. на картине изображена обнажённая женщина в компании с двумя одетыми мужчинами. Только вместо еще одной женщины, у нас на заднем плане палатка, за которой автомобиль.

За основу композиции Эдуард Мане взял фрагмент с известной гравюры Маркантонио Раймонди «Суд Париса». Что, впрочем, тоже не так далеко от истины. Только яблоком буду я, а Парисом монета.

После еды Рома пошел чистить рыбу. Дождавшись, когда он отойдет подальше, Олег, убирающий лишнее со скатерти, проговорил негромким голосом, обращаясь ко мне:

— Предложение принято. Но чуть позже.

Роман.

Вечер прошел спокойно. Солнце клонилось к горизонту. Арина снова была вынуждена одеться, она опять натянула на себя рубашку Олега, что было еще соблазнительней.

Ближе к закату мы сварили уху, поужинали. Уха получилась великолепной. Больше не пили. Но еще раз искупались в теплой, нагретой за день, воде. Правда, Арина все наблюдала за нами, чтобы мы не ныряли и не лезли на глубину. Но хмель после купания все же чуть выветрился. Потом, уже в темноте, сидя у костра, горевшего небольшим пламенем, пели песни, подыгрывая себе на гитаре. Многие мы знали еще с детства, но некоторые, новые, пел Олег.

Но надо было и ложиться спать, что я и предложил.

Арина нагнулась к своей сумке и вытащила монету.

— А теперь третья часть Марлезонского балета, посмотрим, где буду спать я, — она подкинула монету, но ловить ее не стала. Монета воткнулась в песок ребром, застыв вертикально, — В серединке. Надеюсь, возражений нет? И мне теплей, и вам приятно.

Кто бы возражал, но не я. Я первым полез в палатку, устраиваясь удобнее у стенки. Следом заползла Арина, она скинула рубашку Олега, залезла под одеяло, шепнув мне:

— Уговор! Сегодня без тебя!

Олег задержался, он затушил костер, потом курил.Олег.

«Чертовщина. Неужели все так просто? Пришел, увидел... переспал...

Вроде и у цели, но что-то меня потряхивает».

Окурок жег пальцы. Я загасил его и закурил следующую 

---

Sexwife и Cuckold, Случай

---

Вернуться назад