Два билета до Ханки

Отшлёпает животом по жопе. Чтобы не блядовала больше, сучка, на глазах у мужа! Покрути жопой ещё... Покрути, блядь... Да... Сукааа... Блядь... БЛЯАААДЬ!!!

Егор Фёдорович застыл, подняв кверху лицо с остекленевшими глазами, с открытым ртом, из которого доносились какие-то сдавленные звуки, намертво прижав к себе за талию Катю, вцепившуюся побелевшими пальцами в перекладину. Я видел, как поджимаются его яйца, как его член, засунутый до отказа в писю моей жены, волнообразными движениями заполняет своим эякулятом влагалище моей супруги. Ещё пара-тройка резких спазматических движений, и вновь ставший мягким и безвольным, член, выпадает наружу, и в лицо мне неожиданно летят горячие, тягучие капли мутной спермы. Вытираю лицо трусиками своей супруги. Неожиданно, чувствую липкую влагу на своих губах. Брезгливо дёргается кончик языка, тяжёлый запах застоявшегося мужского естества. Ладно, один раз — не пидарас...

Я поднимаюсь, Катя еле стоит на ногах. Егор Леонидович натягивает брюки. Глаза моего соседа пылают маниакальным огнём.

— А я?! Я ведь тоже хочу! Сосед, ты ведь мою...

Он затыкается, когда видит мой кулак. Бросается к моей жене.

— Катенька, пойдёмте... Пойдёмте на постельку... Я быстренько, по-стариковски...

Обнимает Катю за плечи, ведёт, поддерживая. Катя машинально следует за ним. Спотыкается о свои волочащиеся на ноге трусики, я её подхватываю. Она стоит перед нашей кроватью, раскачиваясь. Иван Фёдорович торопливо раздевает её дрожащими потными руками. На ней только чулочки и туфельки, когда она падает навзничь на кровать. Сосед быстро срывает с себя одежду. Ндааа... У него не стоит, но это его не смущает. На коленях он ползёт между Катиных раскинутых в стороны ног.

— Сейчас... Я сейчас...

В руке у него появляется предмет, похожий на детскую выгнутую ложку для обуви розового цвета. Он прилаживает эту штуку к своему члену и начинает громоздиться на Катю. Та страдальчески морщится, глядя в потолок, но похоже, ей не больно. Введение члена импотента прошло удачно, розовая ложка у него в руке, а сам он лежит на моей жене. Он начинает совершать микроскопические движения тазом, в то время как моя супруга лежит неподвижно. Я онанирую, Иван Фёдорович пыхтит всё громче, я тоже. Загорелый морщинистый зад соседа мерно движется между прекрасных стройных ног моей супруги. Этот диссонанс восприятия, этот мезальянс возбуждает меня. Иван Фёдорович усиливает амплитуду колебаний, и кровать начинает поскрипывать.

— Мужики... — хрипит он срывающимся голосом — У меня встаёт... Встал, блядь! Встал!... Я же... Я же говорил, что... Встанет...

Иван Фёдорович принялся целовать лицо моей жены, в то время как она брезгливо отворачивалась. Тогда он начал оставлять свои слюнявые следы на её висках, на шее, дыша крепким табачным перегаром. Он завладел ушком моей жены и, не переставая трахать её, принялся безостановочно шептать:

— Катюша... Красавица ты моя... Как приятно... Тебя ебать-то... Как сладко... Какая ты красивая... Молоденькая... Дядя Иван... Тебя немножко помучает... Ну... Не жалко ведь... Дедушке старому... Дать... Немножко... Дай, внученька... Дай дедушке... Дедушка старый... Ему немного осталось... Дедушка тебя до смерти...