Старый козёл

лишь едва различимые под халатом округлые бедра. Так вот у Осипчука тут же в несколько толчков встал на нее, он даже к нему не прикасался:

— Обрезались зачем, Иван Владимирович, вы же не мусульманин?

— А кто его знает, кто я. Сам-то я конечно, западенец, выходец из Западной Украины, но что во мне понамешано, я и сам не знаю. Но точно, евреи, арабы, славяне, может и негры. Вся мировая этническая культура. А обрезался.., когда залупа голая и трется об ляжку или штаны, это непрерывно возбуждает. К тому ж она становится крепче и тверже.

— А муха?

— Ха, не поверишь, мне многие женщины признаются, что при ебле они чувствуют эту муху, словно она ползает по их матке. Драконит ее.

Как-то с утра, ввалившись в баню я увидел такую картину: голый, поджарый Осипчук, уперев одну руку в поясницу, другой, держа мобилу у уха, давал отсасывать юной, трепетной, голой девочке с воспаленными влагалищем и сосками, которая стояла перед ним на коленях на специальном банном настиле, будучи лишь в часах и кольцах, не смея прикоснуться к члену руками, за спиной сцепляла их и самозабвенно сосала, управляя членом лишь своим ртом.

Потом, не сдержавшись, вспорхнула на полок, стала раком, как можно шире развела ягодицы перед хозяином, демонстрируя свою возбужденную пизду, призывно поманила его рукой к себе. Но он равнодушно сложил трубку и начал одеваться. Опаздывал куда-то.

Говорили что в тех его банных оргиях женщины на его члене, расширяющемся к корню, доходили до исступления, дрались между собой, стремясь его оседлать. И утробные охи и стоны, доносящиеся из его бань, разносились чуть ли не по всему городу. И бездомные собаки, улавливающие запредельные природные звуки, отзывались на эти стоны долгим воем.

Бывало, что совершенно сбрендивших от похоти самок он обривал наголо. И муж, получая утром свою жену обритой, понимал, что она была с Осипчуком.

Как-то я показал ему фото своей юной красавицы-жены Юлии. Мне просто хотелось доказать ему, что и мы не лыком шиты и тоже красивых женщин любим. Вы бы видели, что ним сделалось. Взгляд умаслился, говор стал густым и тихим:

— Она у тебя в Москве, — поднимал он на свет фотографию, — а сколько лет?

— 25.

— А че комнату снимаете, неужели на квартиру денег нет?

— Пока нет. Делим квартиру с высокомерной, недалеко хозяйкой. Может вот Север что изменит.

— Ой, лапочка какая, такую нельзя надолго оставлять одну. Может, ты позволишь, чтобы я о ней позаботился?..

Позднее я узнал, что чужие жены у Осипчука это особая фишка. Ну а тогда, тогда что, уехал я с Севера, еще не понимая, что Осипчук мою Юлю «сфотографировал».

Я вернулся в Москву, ничего толком на Севере не заработав. И мы с Юлей остались жить в отдельной комнате на съемной квартире, мечтая приобрести свою.

Юлька, моя крошка. Удивительно совершенное создание, небольшая, но гармонично сложенная, с длинными относительно ее тела ногами, крутыми бедрами, хорошо развитой грудью, русоволосая