Подвальная история

потом ещё одна, ещё... Женщину ни когда в жизни не били, поэтому пощечины её доломали окончательно. Наташка, видя состояние жертвы, продолжила расстегивать блузку... На лифчике застежка была сзади, а поэтому она его просто разорвала спереди. И вот две аккуратные, все ещё достаточно упругие груди первого размера с бледно-коричневыми сосками оказались в руках насильницы.

— Хорошее вымя! — похвалила Наташка грудь Екатерины Сергеевны, пальцами выкручивая соски. — Люблю, когда у бабы хорошие дойки — так прикольно их мять... Нравится, когда я тебя за сиськи мацаю?

Екатерина Сергеевна беспомощно смотрела на Наташку, и машинально закивала головой.

— А теперь, Нюрка, пусти её! А ты вставай на ноги и давай сама заголяйся, и не вздумай взбыкнуть — я тебе нос сломаю!

Екатерина Сергеевна кое-как поднялась на ноги, и под пристальным взглядом Нюрки и Наташки стала снимать с себя одежду...

— Эй, кисуля, чулки и туфли оставь, а вот трусы снимай — тебе они ближайшее время точно не понадобятся! — Наташка корректировала действия жертвы. — Шикарная баба! Я таких ещё ни когда и не пялила, но сегодня мне точно свезло. С бабами трахалась когда-нибудь?

— Нет... прошептала Екатерина Сергеевна.

— Ну и чудненько, стало быть я у тебя буду первой! Теперь становись на корачки, смелее — хочу на твой срам взглянуть! Умница! Хорошая пизда, неразъебанная ещё. Небось ни кому кроме мужа не давала? Оно и правильно — для меня свои дырки берегла! — Наташка засмеялась. Ну-ка ноги по шире, ещё, ещё... Эй, Петрович, не хочешь пенку снять с нашей новенькой? Глянь, какой станок!


— Да, станок, что надо! — осклабился Петрович, прервавшись от сношения Настеньки. — Ну, давай что ли вставлю нашей крале, а то когда ещё доведется такую фифу оприходовать... Лови...

— Ах! — встрепенулась Екатерина Сергеевна.

— На... на... получай... — пыхтел сзади Петрович. Его «зазноба» сначала держалась, но по мере сношения с губ Екатерины стали срываться редкие стоны...

— А... а... ох...


... Петрович наращивал темп: вцепившись в белоснежные бедра своей «любовницы», он без устали трамбовал хлюпающее влагалище. Внезапно он замер:

— На, сука, получай! — Екатерина Сергеевна почувствовала, как поток спермы стал заполнять её влагалище. «Не залететь бы» — безразлично подумала женщина... — Хороша, баба, ох и хороша! — Петрович, слегка отдышавшись, похвалил «любовницу». — Пизда узкая, как у пионерки! Не ебет её ни кто, что ли?

— Петрович, ты что, обрюхатить захотел нашу девочку? Куда ж ты в неё свою кончину льёшь? — засмеялась Наташка.

— Да похер мне, — отвечал ей Петрович, направляясь к лежащей Настеньке, которая даже не потрудилась свести ноги. — Чай не девочка — знает, что нужно делать! Вот эта сопля, — он кивнул на Настеньку, — ещё необстрелянная — её и поберечь можно, а эту надо использовать на 100%...

... — Ну что, пора тебя к женской любви приобщить! — обратилась Наташка к, по-прежнему стоящей раком, Екатерине Сергеевне. — Давай-ка мы сперва поцелуемся...

С этими словами Наташка взяла руками лицо женщины, и впилась долгим поцелуем в губы Екатерины Сергеевны. Та сначала попыталась отстраниться — запах был ещё тот, но «любовница» настойчиво