Первая измена Сонечки Грицацуевой

окончательно.

— Меня Митяй клычут, а вас як?

«Вот ещё! Не собираюсь я с тобой знакомиться!». — Думает девушка и удивляясь своему безволию, отвечает:

— Софья Игнатьевна я... Правильней говорить — кличут. Но кличут собак или кошек, а людей зовут. — Соня решет про себя, что это её желание обучить безграмотного, заставило назваться.

— А я видел вашу свадьбу прошлой осенью. Ох, вы такая красивая... Как королевна. А как вы выходили из церкви... Красные сапожки... , белая фата. И жених тоже как охфицер, при галунах... Мы с парнями поспорили, что к весне вы будете брюхатой... Однако верно говорят люди — у стариков негодное семя. А может он на войне потерял фуй?

Глаза у девушки от такой наглой речи едва не вылезли из орбит. Она хотела убежать, но туфля всё ещё находится в руках парня, топнула босой ножкой по его колену.

— Не торопите, сударыня Соня, вы же не вернётесь домой с поднятым подолом? А если вам неудобно так держать ножку, то сделайте вот так. — Отрок подтянул ступню девушки к своему паху. — Так приятней... И мне тоже... Чувствуете какой корень у молодого?

Девушка будто зачарованная, не смогла вернуть ножку на прежнее место.

«О каком корне он говорит? Сейчас же, как только он дочистит обувь, я надену туфлю и уйду. А что это такое у него давит на мою лодыжку? Так это... ! Это... ! Вот, а каком корне он говорит. Бесстыжий басурманин! Сейчас нога отдохнёт, и я уберу её на колено... Вроде пошевеливается... , определённо вздрагивает. Ой... ! Ой-ой... ! Что это со мной, бесстыдницей? Это что у меня, похотка разгорелась? Как там Глашка говорила? «От похотника исходит такой жар, что плавится жир на лобке, и он истекает из письки!». Нет! Нужно думать о другом! Вон о воробьях, что нагло воруют семечки из мешка бабы. Или молитву почитать? Господи, помоги мне отвлечься от... корня. Должно быть корень Митяя как у коня, что на срамной картинке в немецкой книжонке».

— Вот от такого фуя можно в миг обрюхатиться. Я этим делом в тятьку пошёл. Он мамке уже восьмерых закачал. Бывало, как начнут еться, мы, малые, с верхних полатей слетали... А што я такого сказал? Разве у вас, у панов, не говорят на такие разхговоры?

Соне кажется, что она произносит слова, но на самом деле, только открывает рот. И жар в груди ещё мешает дышать.

— Оть и готова ваша тюфля... Тапереча примемся за чулочек. Ой, а ножка кака ладна, минитюрная.

Пальцы отрока, сжимают икру в атласном чулочке. Бесстыдник провёл руку аж под колено девушки, на кружева панталон, сдавил там.

— Мясистая ножка, я такие люблю. Щустуется жар от такого тела. Правда ведь, вы горячая? Греется пан коло вас, наверное.

— Ты... , ты... ,

— Да, я. Я понял, начинаю чистить чулочек.

Митяй только задел комочек грязи, как ещё больше размазал его.

— Бес его ети! Не закоркалась, в рот ей фут лиха.

—