пожимала невидимая рука, выдаивая последние капли семени.
Телефон — враг супружеского ложа, зазвонил на этот раз с опозданием, и не успел испортить нам удовольствие. Я подумал об этом с непонятным злорадством, а также с удовлетворением, что сегодня мне, наконец, удалось уговорить жену и сфотографировать то, как она опускается, садясь на мой член, поглощая его до того, как раздались трели звонка. Давно мечтал иметь такие фотографии! Опоздал ты, братец телефон, со своими несвоевременными звонками! Я уже успел снять всё, что хотел!
Светлана с неохотой выпрямилась и дотянулась до аппарата. Она слушала монолог в трубке, слегка раскачиваясь на мне. Она продолжала сидеть верхом во время разговора, и я ощущал, как вновь возбуждается, наливается теплом ее низ, от такой шалости, и в ответ на это моя плоть начала просто каменеть.
Звонил ее отец. Я сразу понял это по фразам ни о чём. После того, как его дочь стала жить у меня, выйдя замуж, а сын остался на сверхсрочную службу, он оказался в своей квартире один, а когда выпивал от тоски, то звонил Светлане, просто так, и хотя сообщить было нечего, подолгу изливал душу. Теперь снова был такой звонок. Меня все это, уже становящееся чем-то вроде традиции, порядком раздражало и потому я, с внутренней усмешкой, чтобы вынудить любимую поскорее закруглить разговор, попробовал следующее: я начал вновь ритмично двигать своим тазом. Мой расчёт оказался верным: от невозможности сосредоточиться и на разговоре и одновременно на ощущениях внутри себя, у жены вскоре начали путаться мысли. Она попыталась подняться с меня, но я удержал Светку, пересилив её сопротивление. Светка замерла на минуту с прижатой к уху трубкой и прикрытыми глазами, а после сделалась совершенно пунцовой лицом и обмякла, сдавшись моему напору. Жена сидела на мне, и, возбужденно дыша ртом, неожиданно для меня, за считанные секунды пришла в сильнейшее возбуждение. Таким сильным я его у жены прежде никогда не видел. Светка нежным, грудным голосом начала говорить отцу нежности, и при этом сама начала всё более страстно двигаться и натыкаться на мой член. Во влагалище хлюпала столь обильная смазка, что я свободно сновал в ней, будто ставшей просторней. Светка слушала в трубке голос и с безумным жаром отдавалась, пока прогнувшись и закусив губу, с гримасой боли, не достигла оргазма. Отец, при её долгом молчании видимо решил, что что-то со связью, и положил свою трубку.
Светка, придя немного в себя, рухнула на бок и отвернувшись от меня, тихонько заплакала. Мне стоило многих усилий, чтобы жена перестала дуться и все объяснила, хотя я уже стал догадываться о том, что произошло. Наконец, любимая, полунамеками, обрывками фраз, которые у неё язык не поворачивался произнести от стыда, дала понять мне, что от нежных слов отца в трубке, наложившихся на мои ласки, и у нее до такой степени начали путаться мысли, что на минуту ей показалось, будто это её отец, преодолев