втянула?!
— Как кто, Эльмар? — спросила Нара. Она заморгала глазами, — как блядь? Ты договаривай, не стесняйся... Меня родители с детства попрекают тем, какая я порочная и развратная, какая я блядь... А знаешь почему? Потому что я умнее и во всём лучше своего брата. Он институт закончил кое-как и ни на одной работе больше двух лет не проработал... Я бы намного большего добилась. Папаша дурак, и сынок в него. А твою жену мне ставили в пример всё детство — какая она умная, какая правильная... Только знаешь, она по мальчикам с ума сходила, когда я и не смотрела на них, лет с 12... Ну давай, скажи, Эльмарчик, как кто я?
Я не знал, что ответить. Разговор явно не задался, и виноват в этом был я. Нара встала, собрала со стола грязную посуду, отнесла к мойке и начала мыть. Её плечи вздрагивали. Я подошёл к ней и коснулся узкого плеча. Это был просто рефлекс — успокоить плачущую женщину, я не ждал никакой реакции, но она вдруг повернулась ко мне и уткнулась лицом в грудь, беззвучно плача. Я обнял её за плечи и гладил спину, почему-то думая о том, что лифчика на ней нет...
Я не знаю, сколько времени мы простояли в обнимку, пока она стала успокаиваться.
Наверху тихонько открылась и закрылась дверь нашей спальни и босые ноги Гюльсум прошлёпали в душ. Нара подняла на меня глаза. В них ещё блестели слезинки, но она уже улыбалась:
— Футболку тебе промочила...
Я ушёл в гостиную, включил телевизор и уселся на диван смотреть спортивный канал. Сверху спустился Эльдар. Его заспанное лицо выражало глубокую печаль, ему не хотелось, чтобы я уезжал. Он уселся на диван рядом со мной и прижался к моему боку.
Спустилась Гюльсум, освежённая после душа, но невыспавшаяся. Нара разбудила Ясмин и позвала всех завтракать.