Дорогой Джон

в твоих объятиях.

Когда в тот день я сказала «да», это было сказано сердцем и душой. Мы собирались быть вместе, пока смерть не разлучит нас, я и впрямь верила в это, как верю даже сейчас.

Те первые несколько лет были лучше, чем я могла себе представить. Помимо работы, я не думаю, что мы когда-либо были вне досягаемости друг друга. Мы смеялись, когда люди просили нас уйти в комнату или когда они говорили, что их тошнит от нашего любовного сюсюканья, но нас это не волновало, мы так сильно любили друг друга, что все равно бы так делали.

Когда я сказала тебе, что беременна, то думала, что ты вылезешь из кожи вон. Когда ты, наконец, перестал меня целовать и крутить, мы просто смотрели друг на друга и знали, что будет дальше. Когда мы провели следующие двенадцать часов в постели, я не думала, что мы сможем когда-либо стать ближе, но ошибался.

Когда родился Филипп, это был второй самый счастливый день в моей жизни. Он был таким красивым, и мы были семьей, о которой я всегда мечтала.

Полагаю, до сих пор не совсем понимаю, что произошло. Все, что я помню, это то, что Филипп начал синеть, а я кричала, чтобы кто-нибудь мне помог. Когда медсестра выносила его, я пыталась следовать за ними, но мне не позволили. Я кричала и ревела, пока кто-то, наконец, не вколол мне что-то. Джон, я не сделала ничего плохого, ты должен этому поверить. Я всего одну минуту кормила его грудью, а в следующую он посинел. Я мало что помню после этого, пока не проснулась и не увидела тебя рядом с моей кроватью.

По твоему лицу я догадалась о том, что случилось. Боже, ты был мужественным. ты пытался нести всю тяжесть мира на своих плечах, и думаю, я никогда не понимала, насколько сильно больно тебе было. Единственное, о чем я могла думать, это о том, что моего ребенка больше нет. Я проклинала Бога, тебя и всех, кто пытался ко мне приблизиться. Я никогда не собиралась наброситься на тебя, я просто не знала, что делать, так мне было больно.

Я собиралась убить следующего, кто сказал, что у меня всегда может быть другой. Я не хотела другого, я хотела Филиппа. Он не был щенком или котенком, которого можно было бы заменить в магазине. Он прожил внутри меня девять месяцев, он был моим ребенком, и когда он умер, умерла часть меня. Как я уже сказала, Джон, я даже не задумывалась о том, через что пришлось пройти тебе.

Думаю, это был первый клин в наши отношения. Несмотря на то, что ты был ангелом, я все равно неоднократно набрасывалась на тебя, особенно когда ты предлагал мне с кем-нибудь поговорить. Я помню, как ругалась в тот вечер, говоря, что мне не требуется, чтобы кто-нибудь говорил мне о том, что Филип мертв, я и так все